Операция «Испаньола»

Лукашевич сразу увидел оба корабля. Справа и совсем рядом на полных парах шла «тридцать пятка» капитана Коломейцева. Выглядела она внушительно: длинный корпус с хищными обводами, солидная надстройка с радаром, цилиндры торпедных аппаратов, орудия — как говорится, все при нем. Не хватало только скорости. Поэтому катер контрабандистов уходил и выглядел отсюда темной точкой на самой линии горизонта.

Алексей подкорректировал курс и, пролетая над «тридцать пяткой», качнул крыльями. Азарт погони давал себя знать, и теперь внимание Лукашевича было сосредоточено только на одном объекте во всей вселенной — на катере контрабандистов.

Еще через три минуты истребитель старшего лейтенанта уже был над катером и пролетел на бреющем, давая понять контрабандистам, что он здесь и сейчас за них примется. Потом сделал низкий боевой разворот и пошел встречным курсом на сближение.

Да, перед ним был катер класса «Молнии» с бортовым номером «806». От настоящего ракетного катера он практически ничем не отличался. У Лукашевича мелькнула мысль, а не произошло ли тут какой-нибудь ошибки, ведь все-таки это очень странно — боевой катер, занимающийся контрабандой, но додумать он ее не успел, потому что с «Молнии» открыли огонь.

Заработала 76-миллиметровая носовая пушка. Лукашевич увидел вспышки, после чего немедленно завыла система оповещения «Сирена», обращая внимание пилота на факт атаки. Старший лейтенант быстро потянул ручку управления на себя, задирая нос самолета к низкому пасмурному небу. Одновременно с этим он вышел на связь со штурманом наведения:

— Боровик, говорит Волнушка! Меня атакуют!

— Ух ты! — не сдержал эмоций штурман. — В тебя попали?

— Нет. Прошу разрешения на ответную атаку. Теперь заэкал штурман:

— Э-э… Но ведь это нарушители, контрабандисты… Им, наверное, предупредительного хватит?..

«Ну вот, начинается, — зло подумал Лукашевич, выравнивая истребитель. — Как только доходит до настоящего дела, все сразу по кустам. Вояки, блин».

— Я тоже так думал, Боровик, но это «Молния». И они стреляют. Прошу разрешения на ответную атаку. ЗГ [3] горит.

— Но ведь…

— Боровик, они пока стреляют из пушки. Но у них на борту имеется зенитный комплекс. И они его, блядь, применят.

— С чего ты взял, Волнушка?

Лукашевич ответил на это длинно и нецензурно, после чего в Третий раз потребовал разрешить ему провести контратаку. Тут ситуация действительно могла бы выйти из-под контроля, потому что контрабандисты, словно угадав опасения старшего лейтенанта, задействовали-таки РЛС. На индикаторе засветка цели вдруг обрела яркий ореол. Однако вместо напуганного серьезностью принимаемого решения штурмана в эфире возник новый голос — спокойный, властный и даже вроде бы знакомый Лукашевичу.

— Волнушка, контратакуйте. Разрешаю вам применить ракеты.

— Это дело, — сразу успокоился Алексей. — Ваш приказ понял, Боровик. Контратакую.

Сделав новый разворот, Лукашевич без каких-либо колебаний запустил ракету. Истребитель тряхнуло, и Х-23 сошла с пилона. На скорости триста метров в секунду она за полминуты догнала цель и врезалась в надстройку катера.

Взрыв был страшный. Яркое и жаркое пламя охватило, казалось, всю палубу. С катера посыпались обломки, и он мгновенно сбросил ход, продвигаясь вперед уже только по инерции. Потом из всех щелей разваленной прямым попаданием надстройки повалил черный жирный дым, сносимый в сторону сильным северо-западным ветром.

— Боровик, на связи Волнушка. Цель уничтожена, — доложил Лукашевич гордо. — Выхожу из атаки.

— Поздравляю, Волнушка, — ответил на это властный голос. — Проведи осмотр и возвращайся. Противником пусть занимается Масленок.

— Приказ понял, Боровик. Провести осмотр и возвращаться.

Лукашевич еще сбросил скорость и сделал два круга над катером контрабандистов, из которого продолжал валить дым. Старший лейтенант увидел, как с катера прыгают совсем маленькие отсюда человеческие фигурки в оранжевых спасательных жилетах. Он вспомнил, какая сейчас температура воды в Баренцевом море, и его передернуло:

— Бр-р-р…

«Ну, вы сами этого хотели, ребята, — подумал Лукашевич. — Так что пеняйте на себя».

Катер не подавал больше признаков жизни, да и «тридцать пятка» капитана Коломейцева уже спешила к месту катастрофы, поэтому Алексей не стал здесь задерживаться, а поднял истребитель на высоту одиннадцать тысяч и лег на обратный курс.

Еще через пятнадцать минут шасси управляемого старшим лейтенантом «МиГа» коснулись белого бетона взлетно-посадочной полосы. Вырулив на боковую дорожку, Лукашевич дождался появления тягача и открыл фонарь.

Сегодня тягачом управлял сверхсрочник Женя Яровенко, детдомовец и отличный парень. Служба в наземном обеспечении ВВС льстила его самолюбию, потому он и остался на сверхсрочную. Да в общем ему, детдомовцу, и некуда было демобилизоваться — на «гражданке» его никто не ждал, а тут и дом, и стол.

Старший лейтенант Лукашевич спрыгнул на бетон. Завидев его, Женя высунулся из кабины тягача и радостно сообщил:

— Ты сегодня герой, старший. Орден, небось, дадут!

— Дадут, дадут, — пробормотал Лукашевич, снимая шлем.