Операция «Испаньола»

— Неделю протянем, — доложил Подвицкий без уверенности в голосе. — Должны протянуть.

— Плохо, — констатировал Стуколин. — Это очень плохо.

— Это я знаю без тебя! — резко сказал Громов. — Предложения будут? Стуколин пожал плечами:

— Пока нет.

— Тогда сиди и думай.

— Может, министру письмецо наклепать? — высказался лейтенант Сергей Беленков, только что вернувшийся с задания.

— Ага, думаешь, ты один такой умный? — язвительно бросил Усачев.

— Ничего я не думаю! — Беленков обиделся. — Но ведь что-то делать нужно!

— Спокойнее, товарищи офицеры, — снова одернул их Громов. — Запрос в министерство отправлен. Но рассчитывать на скорый ответ не приходится.

Подходящее решение нашел Алексей Лукашевич. Он все еще глубоко переживал этот странный и быстрый переход от желания немедленно уволиться в запас к пониманию того, что на «гражданке» ему делать совершенно нечего. Оставалось сложить одно с другим.

— А почему бы нам, — чуть помедлив, сказал Лукашевич, и все присутствующие сразу посмотрели на него, — почему бы нам не обратиться за помощью к гражданским властям?

Никита Усачев громко фыркнул. Однако остальные его не поддержали.

— Это мысль, — кивнул Громов. — Но у них сейчас проблем и без нас хватает.

— Но когда их припирало, — напомнил Лукашевич, — мы ведь им не отказывали.

— Что ж, попытка — не пытка, — согласился Громов. — Попробуем. Кто поедет?

— Я поеду, — тут же заявил импульсивный Усачев. — Не доверяю я гражданским…

— Поэтому не поедешь! — отрезал Громов. — Только обозленного там еще не хватало. Другие добровольцы есть?

В течение пятнадцатиминутного обмена мнениями выяснилось, что в роли «ходоков» готовы выступить почти все офицеры части. Еще бы, ведь поездка в Мурманск — это поездка в Мурманск вне зависимости от того, чем там придется заниматься. Хоть и денег нет, хоть и цены выросли непомерно — все ж таки навестить местную столицу гораздо приятнее, чем ходить в наряды. Кончилось тем, что Громов сам выбрал тех, кого бы он хотел видеть рядом с собой во время беседы с мурманскими градоначальниками. Ими, естественно, оказались: Лукашевич, как предложивший идею, и Стуколин, известный своим педантизмом. Кроме того, эти двое считались близкими друзьями Громова, еще со школьной скамьи, а давнее знакомство ко многому обязывает.

Обсудив подробности предстоящей поездки, офицеры разошлись. У них появилась надежда, и поэтому спирта в этот вечер было выпито меньше, чем обычно. А тосты в основном поднимались за успех будущего дела. Как известно, за будущее не принято пить. Но что им еще оставалось?..

Глава третья. ХОДОКИ.

(Мурманск, август 1998 года)

Дорога до Мурманска неблизкая. Потому выехали ранним утром.

За руль «ЗИЛа» посадили Женю Яровенко. С ним в кабине разместился майор Громов — на случай возможных эксцессов по дороге. Остальные «ходоки» — Лукашевич и Стуколин — забрались в кузов.

Быстро проехали Средний полуостров, связующий Рыбачий с материком.

— Ну вот мы и в Нижнем мире, — со смехом заметил Лукашевич.

По аналогии с принятой у шаманов Заполярья космологией, разделяющей вселенную на три мира: Верхний, Средний и Нижний — офицеры называли свой полуостров Верхним миром (ведь часть 461-13 «бис» находится гораздо севернее любых других подразделений Кольского полуострова), Средний полуостров, как и полагается, — Средним, ну а материк соответственно — Нижним.

А вообще здесь были места, осененные боевой славой. С Рыбачьего и Среднего контролировался вход в Кольский, Мотовской и Печенгский заливы. В июле 42-го года на полуостровах был отстроен Северный укрепрайон под командованием генерал-лейтенанта Кабанова. В 44-м, в ходе Петсамо-Киркенесской операции, отсюда был нанесен вспомогательный удар на Печенгу (которая в те годы называлась Петсамо). Отсюда на прорыв обороны, которую держал немецкий 19-й горнострелковый корпус, уходила морская пехота. Теперь о боевом прошлом полуострова напоминали бетонные полуразрушенные доты, треснувшие плиты, воронки, в которых летом стояла вода, а зимой — лед.

Всю дальнейшую дорогу ехали молча. Брезентовый тент не спасал от утреннего холода, и оба лейтенанта сидели на лавках, нахохлившись и спрятав руки под мышками. Время от времени их ощутимо потряхивало — далеко не на всех участках шоссе отличалось ухоженностью.

В Мурманск прибыли к двум часам дня. Яровенко подогнал грязный с дороги грузовик к зданию городской администрации и без какого-либо смущения втиснул его между белоснежным лимузином и «шестисотым» «мерседесом» популярного в этом сезоне цвета «мокрый асфальт». Громов вылез из кабины и заглянул в кузов:

— Ну что, мужики, живы?

— Да как тебе сказать? — откликнулся Стуколин, потягиваясь до хруста в суставах. Майор усмехнулся:

— Так и скажи.

— А что ты понимаешь под словом «жизнь»? Громов погрозил Алексею пальцем: