Операция «Химера»

— Вот именно, — не преминул поддеть Ерик. — Ты хоть бы съел что–нибудь, раз чая нет, — укорил он.

Рой и сам от тряски немного уже утомился, а ведь еще предстояло пережить обихаживания Марь Филипповны с ее неведомым «свекольничком». Потом постараться придумать повод, чтобы качественно прощупать подозрительную парочку дев. А затем, если получится, то и отработанную сцепку отследить.

И к черту все предчувствия — работать надо.

— Печенье проверь, — спустя короткое время, предложил Рой Ерику. — Не найдешь там ничего подозрительного, так и быть, съем штучку. Тетя Нора обещала прилив сил. Заодно взбодримся.

Кто–кто, а Ерик взбодрился уже от одного упоминания о съестном.

— Ничего особенного, — радостно доложил он. — Мука, вода, сахар, мандрагора. Яйца еще и жир какой–то, — добавил он, поколебавшись немного.

— Ясно. Печенья хочешь? — предложил Рой вслух Николаю.

— Да, пожалуй, что нет, наверное. Спасибо, — отказался тот. — И так во рту сухо.

Подумалось, что от такого отказа какой–нибудь нервный лингвист вполне мог бы загреметь на больничный.

— А я возьму, — Рой, который тоже с гораздо большим удовольствием освежился бы, великодушно пожертвовал собственными интересами в пользу напарника.

— Я ценю, — отозвался тот, мысленно облизываясь.

— ОХ!!! — вырвалось у всех троих.

Грузовичок бодро пересек невидимую линию периметра естественной природной защиты, еще немного проехал вперед и встал. По нервным окончаниям Роя словно прошлись невидимой наждачкой. Ерик с трудом сохранил принятую прямоугольную форму, а Николай озадаченно заоглядывался:

— Ты тоже видел? — спросил он Роя.

— Что? — делая вид, что всего–навсего откашливается после того как поперхнулся печенюшкой, якобы не понял Рой.

— Зарница полыхнула. Прямо посреди ясного неба, — озадаченно протянул Николай. — Аккурат в кабину метила!

Рою вдруг представилось, что остановиться они могли чуть раньше — прямо на линии — и запоздало облился потом. Из–под сиденья негромко бранился Ерик, маскируя болезненное повизгивание.

— Держись, — Рой зажмурился, пользуясь тем что Николай высунулся из кабины на предмет проверки последствий предполагаемого прямого попадания молнии, и принялся тянуть на себя Ериковскую боль. У напарника такие вещи проходили совершенно естественно, а вот Рою манипуляция давалась с трудом.

— Сам справлюсь! Перестань, — сообразив, видимо, чем он занимается, возмутился тот.

Похоже, отпустило. Рой очень постарался не кривиться, когда Николай сел обратно и озадаченно развел руками:

— Ну, дела, — крякнув от избытка чувств, протянул он. — Полыхнуло, как перед дождем. Да так близко, главное! Первый раз такое вижу.

— Статическое электричество, — предположил Рой, стряхивая с костюма крошки.

Плохо пережеванное печенье растопырилось на полпути к желудку, и оставалось только надеяться, что не преувеличила тетя Нора, и хоть что–то полезное из ее угощения все–таки получится.

Обещанного прилива бодрости пока как–то не чувствовалось. Только навалившаяся после пережитого приступа резкой боли безвольная усталость.

— Ну и зачем? — не пожелал успокаиваться Ерик. — Это ты у нас неженка, а я бы и потерпеть мог.

— Это вместо благодарности, — мысленно усмехнулся Рой. — Пожалуйста.

Ерик недовольно промолчал.

— Скорее всего, — согласился с предложенной версией Николай, вновь заводя свою колымагу. — А знатно полыхнуло, а? Жаль, ты не заметил, занятное, все–таки явление.

С быстрой и цензурной реакцией — такой, чтобы сомнений не вызывала — Рой сразу не нашелся, поэтому промолчал. Рычать в ответ было бы странно; Николай же не знал, что их с Ериком чуть наизнанку не вывернуло.

Колеса грузовичка снова превратились из шестиугольных в треугольные, а там и местная гордость подплыла — пятиэтажка, с которой Рой уже почти сроднился.

ГЛАВА 27. О свекольнике с лебедой или как хорошо возвращаться, когда тебя ждут

— Приехали, — объявил Николай. И пока Рой прикидывал, есть ли шансы незамеченным проскользнуть в свою ведомственную тридцать третью, дверь парадной оглушительно хлопнула.

Неуемный вихрь в лице счастливой Марь Филипповны немедленно пронесся к кабине, толкая перед собой тонны безграничной радости по поводу удачного возвращения дорогого инспектора.

— Приехали! Свекольничек! — задыхаясь, выдала она. За спиной удивительной боевой женщины басовито гавкнуло. Похоже, у вечно дрыхнущего шарикобобика все–таки сдали нервы от мощного выброса спрессованных ощущений. — Я! Крошила! В окошко! Глядела! — выкрикивала Марь Филипповна, то подпрыгивая, чтобы заглянуть к Рою в кабину, то дергая ручку несдающейся дверцы. — Дождалась! Радость–то какая! Успели! Жара еще не спала!

Да уж, просто полное счастье — вернуться хорошо прожаренными, чтобы охладиться любовно приготовленным неведомым блюдом под названием «свекольничек». То есть, встреча по вечернему холодку такого ликования, очевидно, не вызвала бы.