Операция «Купюра»

Наконец мотор прогрелся, и Грачёв выехал на Кировский проспект. Конечно, нужно было Дашку отвезти, но здесь ему повезло. За сестрой обещала заехать приятельница, у которой отец водит «Волгу». Кажется, зовут её Мила Вишневская, но к знаменитой певице она никакого отношения не имеет.

Хорошо, что они сейчас встретятся с Сашкой, а то вчера не договорили там, в коридоре. Вдвоём, всё наверстают – благо в дороге время найдётся. Заодно можно прикинуть, что по делу предпринимать дальше. Похоже, начальство всех сегодня вытащит на службу, ладно если не из Консерватории…

И снова нахлынули воспоминания – почему-то сейчас они были особенно навязчивыми, яркими, даже пугающими. Здесь, у музыкальной школы, тоже зимой, шесть лет тому назад, Всеволод узнал, что у него есть сводный, уже взрослый брат. Они сидели с отцом в этой вот машине, и Михаил Иванович негромко, даже как-то виновато объяснял, что произошло у него в Москве с сокурсницей Галей Смирновой.

Мишку Ружецкого к тому времени Всеволод видел несколько раз, но только мельком, и не обратил на него особого внимания. Если что и было интересного в новом сотруднике отцовского подразделения, так это его богатая экстремальными событиями жизнь. Про Ружецкого говорили, что он был каскадёром, снимался во многих известных картинах, а потом, после травмы, оставил опасное поприще. Правда, в милиции жизнь мёдом тоже не казалась – даже тогда, как теперь говорят, «во времена застоя».

Михаил Иванович выглядел в тот вечер очень плохо, и в глазах его, наверное, впервые в жизни, сын заметил слёзы. Отцу действительно было стыдно – ведь он не привык обманывать доверившихся ему людей, и даже в гестапо никого не выдал. А вот тогда, с Галей, получилось очень скверно. Плотная грудастая блондинка очень понравилась молодому студенту юридического факультета, и он, втайне страдая, скрыл от неё то, что был уже женат и даже имел ребёнка. Если бы Галя знала о семье, никогда не отметила Михаилу взаимностью; и он взял грех на душу.

Тем летом они проходили практику в Курске, в городском суде. По недосмотру коменданта тамошнего общежития, который не спросил у молодых людей паспорта, их поселили, как супругов, в одной комнате. Потом Михаил признался Галине, что задобрил начальство бутылкой водки и некоторой суммой «в ассигнациях». Он с рождения жил на Кавказе и привык именно так решать щекотливые вопросы.

Честная и правильная Галя, разумеется, не ожидала от героя войны подобного вероломства. Она представить себе не могла, что можно спокойно жить с девушкой, спать с ней в одной постели, имя дома красавицу-жену и трёхлетнюю дочку. Чернобровая, тонколицая, чем-то похожая на козочку Надя Двосько, певунья, плясунья и рукодельница, очень нравилась матери Михаила Крыхман Чесебиевой, и потому он не мог с ней развестись, даже если бы очень захотел…

Всеволод так задумался, что даже проехал Сашку Минца. Тот стоял на тротуаре, подняв руку, будто «голосуя». И очень удивился, когда «Жигули» проскочили мимо. Но краем глаза Грачёв всё-таки заметил Минца, остановился, дал задний ход. Тому всё равно прошлось пробежать метров десять, прежде чем удалось обменяться рукопожатием.

– Ты что, не проснулся ещё? – Сашина улыбающаяся физиономия появилась за открытой дверцей. Он как-то странно, даже непристойно смотрел на давнего приятеля, и тот не сразу понял, почему именно. – Из дома едешь?

– А откуда же? – Грачёв дождался, пока Минц сядет рядом и захлопнет дверь. – Прости, действительно, в голове шумит после вчерашнего. Толком не удалось выспаться, и сейчас еле встал. Если кочан разболится, то я вообще не работник.

– Значит, под утро домой пришёл? Не в форме оказался? – Сашка сочувственно покачал головой.

Они ехали по Кировскому мосту. Поднялась пурга, и за хлопьями снега пропала даже Петропавловская крепость.

– Ну что ты кривляешься, в самом деле? – вяло возмутился Грачёв. – Домой я вернулся в начале ночи, как только освободился. Устал, говорю, и до сих пор ещё не в себе. Ну, что ты так паскудно улыбаешься?

– Я просто завидую тебе, Сева, – серьёзно ответил Минц.

– Не понял. – Тот мысленно проклинал Дашку с её концертом, из-за которого не удалось ещё немного поспать. А потом вызовут на службу, и ещё неизвестно, когда получится придавить подушку.

– Да всё ты понимаешь! – Минц опять заулыбался. – Знает кошка, чьё мясо съела…

– Перестань паясничать и говори толком! – начал кипятиться Грачёв. – Тоже, нашёл, кому завидовать!

– Ух ты, дитенька! – Саша вытянул губы вперёд, будто хотел поцеловаться. – Ещё скажи, что провёл безгрешную ночь!

– Дятел ты, – как-то сразу остыл Всеволод. – Наконец-то я сообразил. Такая глупость и в голову не придёт, особенно в больную. Ты на Лилию намекаешь?

– Ну! Наконец-то! – обрадовался Минц. – Ты ведь спал с ней?

Увидев, что Всеволод отрицательно помотал головой, Саша от удивления щёлкнул замком, едва не открыв дверцу на полной скорости.