Операция «Молот». Операция «Гадюка-3»

Это сообщение услышал Маккензи и члены его боевого штаба, услышал президент Стивенси его помощник Бономи, услышал и генерал К. О. Уорсоу, а также все, за исключением одного, члены комитета начальников штабов. Командующий корпусом морской пехоты генерал Н. Д. «Гончий» Питчер, все еще находился в военно-морском госпитале в Бетезде после перенесенной операции на желчном пузыре. Его замещал первый заместитель и зорко блюл законные интересы вверенного ему корпуса, на которые вечно посягали эти ублюдки из других родов войск. В «боевом кабинете» комитета также находились еще трое: министр обороны Дарби, глава Разведывательного управления министерства обороны и Ивен Майклсон. Майклсон предпочел бы следить за развитием событий из своего кабинета в штаб-квартире ЦРУ, но военные наотрез отказались установить прямую связь с Лэнгли по соображениям строжайшей секретности. Возможно, это только предлог, размышлял Майклсон, отговорка, имеющая своей целью выиграть очередное сражение в бесконечной межведомственной партизанской войне.

Он не ошибся.

В «боевом кабинете» не присутствовали ни члены фронта женского освобождения, ни члены руководящих органов «Студентов за демократическое общество», ни «Черные пантеры», ни «Дочери американской революции», ни члены польской миссии при ООН, ни даже члены рок-группы «Джефферсон-эйрплейн». В кабинете Пентагона собрались лишь представители узкого круга истеблишмента: ни одного младше сорока пяти, ни одного с бородой, ни одного с индейской налобной повязкой.

Правильно мыслящие и озабоченные.

Весьма и весьма озабоченные.

Об этом можно было судить по их напряженным сумрачным лицам.

— К телефону не подзывать! — распорядился председатель Комитета начальников штабов. — Это строгий приказ, полковник, — он обращался к своему адъютанту. — Я не хочу, чтобы нас прерывали или отвлекали от… если, конечно, это не будет сообщение НОРАД о ядерном нападении русских… или что-то столь же срочное. Вы меня поняли?

— Так точно, сэр!

— Отлично. Теперь соедините меня с командиром ударной группы «Иерихон».

«Иерихон» было кодовым обозначением частей быстрого развертывания, окружавших «Гадюку-3».

— Спутниковая телевизионная связь в рабочем режиме, сэр, — доложил майор корпуса связи. — Картинка сейчас появится на втором экране. Вот и она — видимость четкая.

Вудсайд и прочие взглянули на экран, где появилось изображение караульного домика на территории ракетной базы «Гадюка-3».

— Я полагаю, они поставили скремблер на этот канал, — тревожно произнес начальник штаба морских операций.

— Да, сэр. Мы дважды проверяли, — заверил его офицер связи.

— Пит, твои телики дают потрясающую картинку, — похвалил Крейна начальник штаба сухопутных войск. — Куда лучше, чем у моего домашнего «Панасоника».

— Этот телик стоит своих денег, черт побери, — процедил Крейн.

— Командир ударной группы «Иерихон» на связи, сэр!

Вудсайд снял трубку серого телефона.

— Здесь Вудсайд. Да, картинка четкая. Но я не об этом. У вас там все готово?.. Через минуту?

Пока он разговаривал, начальника штаба ВВС вызвали к другому телефону: переговорить с командующим Противовоздушной обороны Северной Америки.

Трехзвездный генерал в бункере НОР АД, погребенном в горах Колорадо, хотел уточнить, состоялся ли перевод глобальной обороноготовности на четвертый уровень.

— А что? — спросил Крейн.

— Что-то случилось, Пит?

— Да, можно так сказать, но больше не могу, Гарри. Мы сейчас пытаемся все выяснить.

— Насколько это серьезно?

— Это довольно серьезно, и если в ближайшие два часа нам не удастся как-то с этим разобраться, даю руку на отсечение, что к утру уровень обороноготовности повысится до «тройки». Только не говори никому! — посоветовал Крейн, но не успел он произнести последнее слово, как понял, что самое большее через девяносто секунд об этом уже будет знать добрая половина генералов НОРАД.

— Что ты предлагаешь, Пит?

— Сегодня я бы не выходил из лавки. И между прочим, я собираюсь хорошенько подкрепиться, с запасом на ближайшие восемнадцать часов или что-то около того, так, на всякий случай…

— Ага… Вот что, Пит, тебе бы надо об этом знать: на наших радарах вообще ни черта нет! Я уже дважды вызывал Гренландию, Аляску и Англию, обзвонил все сторожевые корабли и самолеты. У нас ничего нет — вообще ничего! Мне казалось, тебе надо об этом знать.

— Я это знаю. Послушай: ничего нет — пока! Ничего, что можно засечь радаром. Так что не распускай пары, Гарри, пока еще рано. Армейские считают, что все еще можно уладить.

И вдруг из динамика под телеэкраном номер два раздалось скрежещущее урчанье танков: это прорезался канал радиосвязи с ударной группой быстрого развертывания.

— Тут у нас началось, — повысил голос Крейн. — Я тебе позже перезвоню!