Операция «Молот». Операция «Гадюка-3»

Прежде чем Бономи ответил, Стивенс продиктовал своей секретарше номер в Хелене и уже через полминуты разговаривал с женой Виллибоя Джастиса Пауэлла. Он вежливо говорил с женщиной, излагал ей суть проблемы, особо при этом отметив, что она могла бы помочь спасти жизнь ее мужа и многих, многих людей. Он говорил проникновенно и уважительно, не желая ни угрожать, ни шантажировать, ни приказывать и более всего стараясь не напугать ее. В ходе разговора он поймал себя на том, что невольно стал гадать, какая у нее внешность, и пришел к выводу, что она высокая, привлекательная и с чувством собственного достоинства. Белая она или черная, а может быть, индианка? По голосу трудно было решить.

— Если он… если они выйдут оттуда прямо сейчас, смертный приговор будет отменен, и ему придется отсидеть в тюрьме всего лишь несколько лет, я правильно вас поняла, мистер президент? — переспросила она степенно.

— Именно это я и сказал. И я даю вам слово…

Она поразмышляла несколько секунд.

— Но вы не сказали, что будет, если он не выйдет, если они все откажутся сдаться, — заметила она.

Теперь президент погрузился в размышления.

— Мне бы не хотелось об этом говорить, миссис Пауэлл, — наконец ответил он. — Это будет куда как менее приятно — для нас всех.

— Вы убьете их, не так ли?

— Миссис Пауэлл! — начал он.

— Неважно! Я знаю: вы убьете их. Я могу это предположить, встав на вашу точку зрения. Вам просто придется так поступить…

— Я этого не говорил, миссис Пауэлл!

— Нет, и это с вашей стороны очень благородно. Но вы их убьете. Я не имею в виду вас лично, но кто-нибудь в правительстве сделает это за вас, и я останусь вдовой с ребенком-безотцовщиной. Возможно, я даже не смогу получать за него государственную пенсию, да?

— Я позвонил вам не для того, чтобы угрожать, — откровенно признался президент. — Я просто пытаюсь спасти человеческие жизни — жизнь вашего мужа и жизнь миллионов других людей. Я понимаю, что ваш муж достоин спасения, что он не преступник по призванию.

— Вы же ровным счетом ничего не знаете о моем муже, — резко возразила она. — Да и незачем вам знать… Это ведь неважно. Я бы позвонила ему, если полковник Клэнтар сумеет это устроить. Боюсь, я не знаю, по какому номеру…

— Уверен, что он все устроит. Спасибо вам, миссис Пауэлл. Я надеюсь, он вас послушается.

Она мягко, печально усмехнулась.

— Это и доказывает, что вы совсем не знаете моего мужа, мистер президент, — сказала она на прощанье.

— Поразительная женщина! — воскликнул Бономи, когда Стивен повернулся к нему.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Она права, вот и все, что я хочу сказать. Даже если они сбегут оттуда, не притронувшись к стартовым кнопкам, с мешками денег, им не суждено насладиться этим богатством. Ваше правительство — любое правительство — не потерпит подобного унижения. Куда бы они ни направились, если только они не решат скрыться в коммунистическом Китае, люди Майклсона настигнут их. Рано или поздно, через пять месяцев или пять лет, его люди, ребята, которых ты называешь «моей родней», прикончат их. Ты об этом даже и не узнаешь.

— Ты с ума сошел, Винс!

Генерал покачал головой.

— Вовсе нет, Дейв! Они их сцапают рано или поздно.

— Нет, если я им прикажу оставить их в покое.

Бономи вздохнул.

— Но ты этого не сделаешь. Они убедят тебя, Дейв, а если даже не убедят, то просто ничего тебе не скажут и будут делать свое дело. Ты хоть имеешь какое-нибудь представление о том, сколько людей наши разведслужбы убили, вынужденно или по прямому приказу, за последний год? Я не знаю и не спрашиваю. А ты спрашивал хоть раз?

— Нет, я об этом как-то не думал.

— А тебе не следует об этом думать, мистер президент. Тебе не следует задавать вопросов и тебе не следует этого знать. Это не твое дело. Большие проблемы — бюджет, новое законодательство по гражданским правам, назначение федеральных судей и послов, переговоры по сокращению вооружений — это твое дело. Между прочим, если это может тебя утешить, русские и китайцы, возможно, убили за этот же период в девять раз больше людей — возможно, в шестнадцать раз больше!

— Это не Бог весть какое утешение, сукин ты сын! Не понимаю, зачем ты завел этот разговор…

— Прошу прощения, мистер президент, но вы всегда говорили, что вам нравится, когда я вызываю вас на откровенный разговор…

В дверь кабинета дважды постучали.

Вошел младший адъютант и доложил, что полковник Клэнтар собирается связаться с «Гадюкой-3» через коммутатор Мальмстрома, и генерал Стоунсайфер предлагает президенту послушать беседу Пауэлла с женой.

— Мы готовы подключить аппарат конференц-связи, — объявил капитан.

— Замечательно, — похвалил Стивенс.

Не прошло и минуты, как из небольшого переговорника на письменном столе президента зазвучали голоса.

Разговор был кратким и одновременно формальным и нежным, точно собеседники знали, что их подслушивают.