Операция «Молот». Операция «Гадюка-3»

— Мистер Дэвидсон, будьте добры, подойдите поближе, — попросил судья.

— Конечно, ваша честь.

— Я обратил внимание — с каковым расчетом, полагаю, это и было сделано — на вашу реплику относительно длительного и трудоемкого отбора присяжных, — сухо заметил судья. Дэвидсон улыбнулся. — И ваша реплика о «возможном пересмотре дела апелляционными инстанциями» также не осталась мной незамеченной. Но, как предупредил меня наш уважаемый прокурор, этот процесс обещает быть несложным и недолгим, ибо подсудимый признал свою вину, так что процесс может продлиться не более нескольких дней. Через неделю я планирую отправиться в отпуск. Я бы только приветствовал, если бы вы с пониманием отнеслись к такой перспективе.

— Не вижу причин, почему бы ваш отпуск не смог состояться, ваша честь, — ответил Дэвидсон с изысканнейшим тактом. — В конце концов, этот процесс вряд ли продлится неделю, однако и начнется он никак не раньше. Я собираюсь попросить вас отложить слушание дела на месяц, чтобы дать мне достаточное время для подготовки защиты.

— А если я откажу вам?

— Ваша честь, я не сомневаюсь, что такой мудрый и многоопытный судья, как вы, безусловно понимает, в каком духе выскажется апелляционный суд по поводу того, что вновь назначенного адвоката вынуждают сократить время на подготовку к слушаниям дела, за которое полагается, вероятно, смертная казнь. Апелляционный суд уже по одной этой причине отменит ваше решение.

Что правда, то правда, и Гиллис это прекрасно понимал, и Дэвидсон знал, что Гиллис это понимает.

— Готов поспорить, что у вас еще есть просьбы к суду, — предположил судья.

Дэвидсон усмехнулся.

— Очень рад, что моя оценка вашей мудрости, ваша честь, оказалась верной. Да, у меня есть еще несколько просьб — целый набор. Я собираюсь сослаться на прецедент «дела Миранды»[22], как только процесс начнется, — но это только для затравочки.

Человек в черной мантии кивнул.

— Вы играете в покер, мистер Дэвидсон?

— Да, я обожаю противоборство конкурирующих стратегий, ваша честь.

Судья видел, что Эверетта их частная беседа уже начинает нервировать, и жестом попросил Дэвидсона отойти на шаг назад.

— В соответствии с просьбой защитника подсудимого, — провозгласил Гиллис, — я обращаюсь к прокурору округа с настоятельной просьбой избегать по возможности всяких личных комментариев относительно местожительства мистера Дэвидсона, его происхождения и экономического положения. Если мы сконцентрируем наше внимание не на Джошуа Дэвиде Дэвидсоне, а на Сэме Клейтоне, наш процесс будет развиваться более спешно и более споро.

Обвинитель сделал неопределенный жест в знак согласия.

— Ну, а теперь мы можем начать отбор присяжных? — нетерпеливо спросил он.

— Вы готовы, мистер Дэвидсон?

— Нет, ваша честь. Я только что получил это в высшей степени сложное и непростое дело, которое предполагает, возможно, вынесение смертного приговора, и безусловно мне потребуется достаточное время для подготовки.

— И какой же период времени представляется достаточным досточтимому адвокату защиты? — с вызовом спросил Эверетт.

Дэвидсон почесал подбородок как бы в раздумье.

— Насколько мне известно, по существующим правовым нормам и с точки зрения здравого смысла, я могу просить отсрочки на два месяца, — начал он.

— Два месяца?

О Боже, «старик Рис» уже брызжет слюной от гнева.

— Два месяца — да это же просто смешно! — взорвался прокурор.

— Но я не буду просить два месяца, ваша честь, — спокойно продолжал Дэвидсон. — Мне представляется, что и одного месяца будет вполне достаточно, поэтому я прошу дать месяц отсрочки.

— Вы позволите мне подойти к судейскому столу, ваша честь? — потребовал Эверетт.

— Конечно.

Обвинитель вышел из-за своего стола.

— Ральф, — тихим мрачным голосом заговорил он, — нам надо что-то предпринять, пока это дело полностью не вышло из-под контроля.

Но все и так вышло из-под контроля, и если «старик Рис» не полный идиот, он бы мог это понять.

— Ральф, это же должен был быть простой и быстрый процесс. Так нам говорили. Ты же знаешь, они очень рассердятся, если все пойдет не так, как надо, и кому-то придется за это расплачиваться.

«Расплачиваться придется Эверетту, а не мне», — подумал судья.

Оставалось два месяца до окончания его срока, после чего он собирался выйти на пенсию.

— Есть какие-нибудь соображения, Рис? Я готов сделать все, что в моих силах. Ты же знаешь, я не потерплю никакого балагана в суде, и я, конечно же, с удовольствием прислушаюсь к любому предложению, как вернуть это дело в нормальное русло — причем это должно быть правомерное с юридической точки зрения предложение, чтобы потом не возникло проблем в случае передачи дела в апелляционный суд, как собирается сделать этот парень.

— Не давай ему месяца, Ральф. Прошу тебя, не давай ему месяца!