Операция «Немыслимое»

— К тому, что отныне «крысиным королем» движет только рациональная логика собственного выживания. И все остальное — неважные частности. И вот как я отношу все сказанное к нам: мы вывезли из Союза на обучение сюда многие тысячи молодых людей. Они обладали определенной нравственностью. И пусть здешние моралисты считают, что она целиком искусственная, но она есть, и она помогает людям жить. Теперь, насмотревшись на то, что творится вокруг них здесь, они вполне могут стать теми самыми «крысиными королями» на Родине. Из мира коллективизма они попадают в мир индивидуализма, где каждый за себя, где нет высшей ценности, кроме «эго». Они набираются здесь этой заразы и потащут ее в Россию. Представляешь, что будет, когда такой молодой да ранний, облеченный доверием и властью, поймет, что именно он поставлен над послушными согражданами?

— Ты в самом деле этого боишься? Это уже давно произошло. — Я вспомнил Ваську Глибина со товарищи, многочисленное племя фарцовщиков, узбекских баев, ставших председателями колхозов, генералов, не стесняющихся загонять новобранцев на строительство своих дач. — По-моему, этих крыс в России и без нас было выше крыши — любой мелкий уголовник мнит себя вершителем судеб соседей. И наша задача только лишь дать возможность стать сильнее обычным неглупым людям, которые хотят что-то сделать не только для себя. Все, что не убивает нас, делает нас крепче. Не так ли?

— Наверное, я старею, — кивнул отец. — Боюсь любой длиной тени. Но ты все же подумай об этом. Просто пожив здесь немного — в жирной, самодовольной Европе, я вижу, что если моя страна придет к этому же, то мне будет безумно жаль того, что останется в прошлом. Дешевых авиаперелетов на черноморские курорты, бесплатных домов отдыха, тихих спокойных улиц и полных детьми дворов, которые не боятся незнакомых людей. Я буду скучать по умным книгам, видя в магазинах комиксы и порножурналы. Наши горлопаны кричат о том, что коммунисты ограничивают развитие людей, делая всех одинаковыми. Какая гнусная и какая трудноопровергаемая ложь! Этим крикунам — народным артистам, деятелям искусств, кооператорам и остальным, не отягощенным общественной моралью, тем, для кого она обуза, там, в России или Казахстане, действительно тесно и негде развернуться, но в свой индивидуальный рай они норовят затащить всех остальных — рабочих и крестьян, простых врачей и учителей, которых меж собой называют быдлом и которым там совсем не место. А им верят. Потому что уж очень красиво рассказывают о свободе, равенстве и братстве в мире загнивающего капитализма. Знаешь, одна моя хорошая знакомая из облздрава, ты должен ее помнить — тетя Вера, будучи в конце семидесятых вторым секретарем горкома комсомола, получила путевку на поездку в Лондон. На неделю. И в обмен ей дали двадцать рублей. Не знаю, сколько это фунтов по тому курсу, явно не много… Словно специально какая-то скотина таким образом устроила поездку — их водили мимо самых ярких магазинов вроде Harrods[42], а в кармане у них, комсомольских вожаков, деньги были только на жвачку Wrigley. Ничего, кроме жажды попасть в этот магазин, они привезти с собой в Союз не могли. Это и были первые «крысиные короли», затаившие лютую злобу на вырастившую их страну[43]. И я боюсь, что погнавшись за яркими витринами, мы потеряем то, что делает нас развитым обществом. Да, не все благополучно в отечестве, опять вводятся продуктовые карточки. Но это только потому, что руководители не умеют руководить! Это не народ все сожрал! Насмотрелся, знаешь, я на парижских клошаров, — он горько усмехнулся, — ничего подобного для Москвы не хочу. Но ведь к этому мы и придем.

Я помнил эту историю и даже во рту ощутил тот химический привкус впервые попробованной жвачки.

— Нет, отец. Мы здесь ровно для того и крутимся, чтобы то, что добыто кровью поколений, не ушло вместе с ними. Наши стажеры для того и живут здесь целый год, чтобы успели увидеть и клошаров и сквоттеров. Чтобы успели избавиться от иллюзий и научились ценить то, что есть, развивая его и вкладывая в развитие все силы и умения. Не думаю, что наши молодые специалисты станут деструктивным звеном в будущем. В любом стаде найдется паршивая овца, но большинство, я убежден, все поймет и оценит правильно.

После его отъезда я и в самом деле долго размышлял о необычной концепции, которая легко могла оказаться именно тем, что со временем оставит от «развитого социалистического общества» рожки да ножки — простой человеческий фактор, люди, обманутые огнями рекламы и иллюзией вседозволенности. Но как с ним бороться? Да и нужно ли? Если именно работы этого фактора мы и добиваемся? Но задача непростая, сродни удержанию ядерной реакции в ограниченном объеме.

В общем, изрядно поломав голову, взвесив все и запутавшись окончательно, я эту мысль отложил в долгий ящик, пообещав себе вернуться к ней в более спокойные времена. А пока ни к каким окончательным выводам я не пришел и продолжал привычно делать то, что в последние годы у меня выходило весьма неплохо: деньги.

Глава 6