Операция «Немыслимое»

Иногда на досуге Фролов погружался в умные философствования, основанные на теориях, которые еще толком не были разработаны, но позволявшие ему делать интересные выводы.

— Невозможно для всех делать только добро, — начинал Серый подобный разговор, как правило, издалека. — Добра и зла в мире, наверное, поровну, и если увеличивать количество добра, то значит, одновременно придется наращивать качество зла. Иначе оно само компенсирует свои потери.

Пока я пытался осмыслить нетривиальную истину, Серый мыслями был уже далеко впереди.

— Посмотри, — говорил он, — посмотри внимательно на историю развития человечества. Это, по большому счету, развитие производительных сил, развитие экономики. А что нужно экономике для развития? Всего лишь две вещи: свободные деньги и новые идеи. Ни то, ни другое по отдельности не способно дать развитие индустрии, но совокупно они родят небывалый синергетический эффект. Нынешнее поколение экономистов, хоть правоверных марксистов, хоть каких-нибудь, прости Господи, монетаристов, по сути исповедуют взгляды господ Смита и Рикардо лишь освещенные под разными углами. А эти отцы-основоположники свели всю теорию к деньгам, отложив новые идеи в сторону. Но сколько денег не вложи в производство брюквы, оно и останется производством брюквы и не способно обеспечить такую же прибыльность как, допустим, производство танкеров. На единицу энергозатрат у производителя брюквы всегда будет меньшая прибыль, чем на верфях… что ты там недавно прикупил?

— Blohm и Voss.

— Да, вот там. И, кроме того, в поле не вложишь в два-три-четыре раза больше энергии, чем оно может усвоить, а в производство — легко. Нарастив парк станков в четыре раза, ты получишь в четыре раза больше продукции.

Я помнил похожие сентенции еще из школьного курса экономической географии.

— Экстенсивный и интенсивный пути развития?

— Нет, Зак, я о другом, — отмахивался Серый. — Некоторые виды деятельности предполагают только интенсивный путь развития и дают большую норму прибыли, чем другие, предполагающие только лишь географическое расширение с небольшой, но предельно возможной для этой деятельности интенсификацией. В разных отраслях разные прибыли, разные зарплаты, разные энергозатраты. Никогда фермер или колхозник не будут зарабатывать так же много как какая-нибудь поп-звезда или специалист по микроэлектронике. На одном участке земли можно построить отличную ферму или автозавод. Но если в случае фермы ты очень скоро достигнешь предела выработки своей брюквы и последующие вложения в удобрения, семена от Monsanto и пестициды дадут тебе лишь малый прирост продукта при его огромном общем удорожании, то увеличить прибыльность на производстве машин, перейдя на новые технологии, можно очень серьезно. Когда страну хотят превратить в картофельное поле с редкими шахтами угля — это просто попытка лишить ее возможных прибылей и какого-то ни было развития. И значит, дело не только в деньгах. Верно?

— Не поспоришь, — что-то похожее я все-таки слышал от своего недавнего норвежского знакомца Рейнарта. Удивительным образом, его мысли совпадали с тем, о чем думал Фролов.

— Видишь, я опять прав. Денег у нас хватает, а новых идей в мире носится неисчислимое множество. Найди их в Союзе, найди, оплати и жди урожай! Связь, космонавтика, электроника — пока еще везде можно вырваться вперед и ничто не потеряно безвозвратно. А через три года станет поздно. Куй железо пока горячо.

И действительно — в Союзе, несмотря на все вопли о его отсталости, имелось огромное количество интересных для инвестиций предложений.

Мобильная связь в Советском Союзе была всегда — так мне показалось, когда я ознакомился с короткими брошюрами, посвященными системам «Алтай» и «Волемот».

Еще на московской Олимпиаде журналисты оснащались аппаратами «Алтая», бывших по тем временам просто образцом технологического прорыва — вес, функциональность, стоимость не оставляли для той же Nokia с ее Mobira Senator никаких вариантов для признания на территории СССР. Городов, оснащенных «Алтаем», в России было уже достаточно много — больше сотни, но технические проблемы не давали возможности создавать сколько-нибудь разветвленные сети, ограничивая число абонентов в районе трех сотен для региона. Пока потребности ограничивались спецслужбами и партийными чиновниками, не виделось необходимости усовершенствования созданной сети. Но с появлением кооператоров, введением самоокупаемости институтов и прочими последними веяниями эпохи, возник целый пласт людей, готовых платить деньги за возможность связаться из машины, с поля или со строительной площадки. И появившаяся уже после Олимпиады система «Волемот», избавленная от этого недостатка, должна была вывести страну в передовики оснащения населения мобильной связью в мировом масштабе.