Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого)

Своих возможных недоброжелателей, он видел в первую очередь в лице своих военных, как в генерале Макартуре, так и в адмирале Нимитце. Оба военачальника желая довести до победного конца свои планы по принуждению врага к капитуляции, прислали генералу Гровсу свои заявки на две атомные бомбы, чем очень сильно встревожили президента.

После нанесения ответного атомного удара по Японии, Трумэн объявил, что следующее применение атомного оружия будет осуществляться только с его личного согласия. Шаг был вполне разумным, и военные отнеслись с должным пониманием к приказу своего Верховного командующего. Однако последующие события серьезно ослабили позиции президента и, воспользовавшись ситуацией, военные вынудили Трумэна разрешить им самостоятельно использовать новые атомные заряды.

Соблюдая чувство приличия перед Верховным командованием, генерал Макартур извещал президента, когда и где будут использованы атомные бомбы, не спрашивая при этом разрешения. Стремясь закрепить полученный успех, военные решили контактировать с Гровсом напрямую, известив Трумэна о своих намерениях задним числом.

Учитывая, что благодаря постоянным японским бактериологическим атакам напряженность в стране не спадала, а стратегических успехов на фронтах войны не было, генеральский финт мог закончиться успехом. Однако неожиданно, военные получили крепкий удар ложкой по рукам.

В самой нелицеприятной форме, президент напомнил им, что вопрос о новом применении ядерного оружия находится исключительно в его личной компетенции. Одновременно с этим, генерал Макартур получил приказ сведения участия американских вооруженных сил в Китае к разумному минимуму, и планируемое им наступление на Пекин заглохло на корню.

Вслед за ним, сильное неудовольствие боевыми действиями на Кюсю получил адмирал Нимитц. Не особенно выбирая тон разговора, Трумэн в довольно резкой форме потребовал ускорить темпы наступления. При этом, президент разрешил широкое применение против противника химического оружия.

— Давно пора снять белые перчатки, отбросить всякие предубеждения и заняться делом, адмирал. Чем больше мы истребим этих макак, тем будет только лучше для Америки, будет лучше для всех нас.

— Поверьте, сэр, что мы делаем все возможное, чтобы принудить этих раскосых к капитуляции, но их фанатизм и упорство превосходят все мыслимые и немыслимые границы. Нам приходится буквально каждую щель на этом острове либо заливать напалмом, либо забрасывать бомбами и снарядами. В плен сдаются, единицы — стал оправдываться Нимитц.

— Ваши слова меня очень тронули, адмирал, но все это мы уже проходили раньше на Филиппинах, Иводзиме и Окинаве. Мне кажется, что за время боев у ваших морских пехотинцев уже должен выработаться стойкий иммунитет к фанатизму противника. Не так ли? — ехидно уточнил Трумэн.

— На этот раз нашим пехотинцам приходится сталкиваться не только с упорным сопротивлением со стороны солдат противника, но и с активным противодействием гражданских лиц. При этом необходимо отметить, что фанатизм простого населения мало в чем уступает фанатизму военных.

— У вас вполне достаточно сил, чтобы стереть в порошок всех, кто оказывает сопротивление американской армии в той или иной форме. Всех! — повысил голос президент, но Нимитц не услышал его. За пять лет войны, он научился спорить с президентами.

— Ваш упрек был бы справедлив, если бы имели полную свободу рук, господин президент. С первого дня начала операции «Даунфол» мы только и слышим о том, что мы должны её закончить до конца года. Я прекрасно понимаю, что эти сроки обусловлены интересами большой политики, но подобный подгон событий приведет к большим потерям среди личного состава — попытался вразумить собеседника адмирал, но его слова только подлили масла в огонь. Трумэн гневно заблестел стеклами очков и покрылся красными пятнами.

— Я вам уже сказал адмирал, что в вашем распоряжении есть все необходимое, чтобы закончить первую фазу операции к первым числам декабря. Страна дала вам для этого все необходимое и даже немного больше.

В распоряжении Нимитца было много аргументов способных доказать неправоту президента, но он не стал вступать с ним в полемику. За полгода у адмирала уже был опыт общения с новым верховным главнокомандующим и этот опыт говорил ему, что сейчас спорить с Трумэном бесполезно. Все чтобы он не сказал, немедленно вызвало бы у очкарика стойкое отрицание, которое в любой момент могло перерасти в истерику. В последнее время у господина президента появились определенные проблемы с нервами. Поэтому, прославленный моряк попытался переложить галс.

— Вот относительно этого немного больше, я и хочу попросить. Действия генерала Макартура в Китае наглядно показали успешность применения атомных бомб в полевых условиях. Я хочу попросить вашего разрешения применить ядерное оружие против японских войск на Кюсю. Мои специалисты уже изучили отчеты генерала Макартура о сбросе атомных бомб и уже рассчитали, как лучше использовать с минимальной угрозой для наших солдат.