Операция «Остров»

Велеть-то велел, да не умел этого: когда отпускало, тогда и отпускало. Йога, прокачивание энергии по чакрам… Сколько раз брался он обучиться этим восточным премудростям, и всякий раз дело кончалось тем, что чуть не убивал учителей: темперамент в нем жил отцовский. А академик, помимо прочих физических достижений, прославился в мире советской науки тем, что однажды запустил в голову наглого балбеса — в третий ряд большой аудитории физфака — однотомником «Физический практикум» под редакцией Ивероновой.

И попал, что было предметом семейной гордости!

Только один рецепт самоуспокоения оказался по силам Песоцкому-сыну: втягивание ануса. Туда-сюда его, туда-сюда. Не то чтобы помогало, но хоть отвлекало немного.

За разделкой рыбы, на двадцать первом втягивании, он как-то отстраненно вспомнил про девушку Леру, подумав без особого надрыва, что вряд ли сидит она сейчас аленушкой на тайском камне, капая горюч-слезами на молчащий мобильник. Будемте реалистами, Леонард Сергеевич! Честная девушка не дождалась звонка и подняла свои блядские расставленные глаза на окружающий мир, полный «папиков».

Ладно, подумал Песоцкий, бог даст день, бог даст пищу. В Москве найдем, трахнем со службой безопасности. Теперь уже он ржанул в голос, и шведки из-за соседнего столика с интересом глянули на подернутого первой сединой красавца, дожимающего в одиночестве бутылку шабли и смеющегося в пространство. Ну и хрен с ними, подумал Песоцкий. Хрен с ними со всеми, включая Леру.

Хуже было с ноутбуком — это он вдруг понял с ясностью человека, прочищенного по всем чакрам отменным шабли. Хуже было с тем, что в ноутбуке, и не про кино речь. Воспоминание об этом сделало резиновым вкус запеченной барракуды.

Кроме Леры, он рассчитывал позвонить отсюда еще в одно место. Место называлось «офшор» и располагалось… — да неважно, где располагалось! Офшор — это главная география и есть.

Двуглавая птичка зорко глядела по сторонам, но земля была круглая, и за поворотом птичка не видела — правда, в иных случаях и не хотела. Там, за поворотом, г-жа Зуева и зарегистрировала много лет назад некоторые особо нежные Ltd. — на свое имя, разумеется. «Лень, тебе это надо — светиться?»

Лене было не надо — он в те годы не особо интересовался бухгалтерией, да и отец был жив, с его старорежимными представлениями о чести… А суммы пошли хорошие. Очень хорошие пошли суммы, особенно с тех пор, как Песоцкий начал ужинать в закрытых клубах со стратегами из Администрации.

Свежие мозги Леонарда на Старой площади оценили, и было за что. Он легко перевязывал узелки политических сюжетов, он дарил точные образы и с тихим удовольствием встречал их потом в президентских импровизациях… Юридически все это называлось «консультирование», а консалтинговая фирма удачно располагалась в теплых безналоговых краях.

Там же с некоторых пор обитали и еще несколько фирм г-жи Зуевой — в частности, та, которая оказывала имиджевые услуги одной российской алюминиевой компании и, чтобы никому не было обидно, одной нефтяной.

В глаза в тех компаниях никто не видел ни Зуевой, ни Песоцкого: это было кремлевским оброком. За поворот шарика давно капало крупными каплями, но — кому капало? Песоцкий заполнял какие-то карточки, привезенные рептилией из дальних странствий, и вроде было там про «совместное пользование», — но подробности, черт их возьми, подробности?.. Твердо помнил он только контрольный вопрос анкеты — «девичья фамилия матери».

Эдельштейн.

Анна Абрамовна Эдельштейн. Справа от входа, четвертый участок, второй ряд…

Мама пожалела бы его сейчас. Она всегда находила поводы для жалости. Он был везунчик, отличник и юный красавец, а она, бывало, отловит его у дверей, обнимет, и гладит по спине, и вздыхает… Как будто видела вглубь его жизни. Или она видела вглубь своей? — ей оставалось совсем чуть-чуть.

Песоцкий налил до края и быстро выпил. Не шабли бы сейчас нужно, ох не шабли!

Он пять раз втянул-вытянул анус. Ни черта это не помогло.

Он встал и вышел походить по песку. Лодки тупо стояли на песчанике, наверху было неправдоподобно звездно, — просто планетарий! Планетарий, портрет Кеплера, восьмой, что ли, класс, троллейбус «Б»… К черту! Нет планетария, и мамы нет, а есть Зуева, и этот дурацкий берег без моря, и стыдноватые деньги, лежащие у черта на куличках.

Если это еще его деньги.

Его, вроде бы, не слушали, но береженого бог бережет, и звонить в офшор Песоцкий собирался, уж конечно, не с мобильного… Да куда звонить-то? «Сим-сим» той безналоговой пещеры тоже был в ноутбуке!

И еще одна заноза торчала в этом месте — и очень болела, когда он о ней вспоминал, но об этом Песоцкий точно не хотел думать на ночь глядя… Нет уж, хватит на сегодня! Последний глоток шабли, чашка зеленого чая, в бунгало — и спать.

Хоть завтра-то к вечеру чемодан привезут?

Нет, все-таки это смешно, смешно…

* * *

Он хорошо выспался. Никаких муторных сюжетов, никакой тревоги и вины в мозжечке… Проснулся и лежал, глядя в светлый потолок — здоровый, совсем не старый мужчина, предназначенный для жизни, свободный от любви и от плакатов.