Операция «Остров Крым»

Он готовился к этому восхождению так же спокойно и тщательно, как к любому из тысячи своих восхождений. Взвесил все, разложил свое движение по времени. После быстрой разминки взял обвязку и маленький рюкзачок со скальными туфлями, поднялся по крутому склону горы к обрыву, переобулся у его подножия, надел обвязку, прицепил на пояс кисет с магнезией, молоток, один крюк и одну закладку.

Снял тишэтку, сложил ее и упаковал в рюкзачок. Туда же положил кроссовки. Забросил на плечо одну лямку, немного подумал… И снял рюкзачок, положил его на камень.

– Кэп!

Он оглянулся. Шамиль, оставив «Харламова» у дороги, почти без шума поднялся к скальному отвесу.

– Когда я развлекался таким манером, я выбирал маршруты не длиннее одной веревки, – уведомил он.

– Все будет яки, – Верещагин улыбнулся успокаивающе. Перед тем, как сделать первый шаг вверх, прикоснулся к теплому граниту ладонями, посмотрел в небо. Не прикидывал расстояние, не молился, не медитировал: просто смотрел.

Потом поставил на зацепку ногу и сделал первый шаг…

Он двигался не спеша, не суетясь, просто взял хороший темп и держал его. Преодолев порог страха, порог усталости, порог боли, превратив все свое существо в движение, он поднимался вверх, откровенно наслаждаясь безрассудством риска, бессмыслием усилия, чистой поэзией грубой физиологии…

Ветер слизывал с голой спины пот, подхватывал и рассеивал легкие облачка магнезии, ветер пытался создать иллюзию полета. Ветер был в хорошем настроении и не злился на единственного человека, посягнувшего на его вотчину. А когда человек, эта непостоянная игрушка, оказался на вершине, ветер, в последний раз взлохматив ему волосы, унесся прочь – играть с парусами на море. Человек, еще не в силах наслаждаться своей победой, лежал на вершине лицом вниз, пережидая внезапный приступ лихорадочной дрожи, и думал, что эта затея была несусветной глупостью, но, пожалуй, не большей, чем все, во что он ввязывался за последнее время.

Напряжение отпустило, и Артем, перевернувшись, сел. По левую руку от него утопали в зелени виллы Нового Света, по правую вдалеке чернели развалины Генуэзской крепости и растворялся в синеватой дымке Алчак-Кая. И дивному лету на излете никакого дела не было до того, кто в очередной раз сыграл с жизнью в «чет-нечет». И этот день нисколько не огорчился бы, став последним днем Артемия Верещагина.

Он сидел, уткнувшись головой в колени, измотанный, выжатый досуха, прислушиваясь к звенящей радости, нараставшей внутри. Как раз то, чего он хотел. Один человек и одна скала, один шанс из одного, одно «да» на одно «нет».

Он снова лег – уже на спину, глядя прямо в небо, растворяясь в нем. Это небо было наполнено кем-то, и его дыхание ощущалось здесь, на вершине, очень ясно. Он нечасто слышал это дыхание здесь, в Крыму, но в Гималаях и в Альпах – каждый раз.

– Non nobis Domine… Sed nomine tuo da gloriam… – прошептал Артем.

Кто-то не ответил. Он никогда не отвечал. Если бы не его ровное, глубокое и медленное дыхание, Верещагин, может статься, и не верил бы в него.

Он снял скальные туфли и пошел вниз по тропинке на пологой стороне горы. Вниз, где ждал Шэм с мотоциклом.

Он не заметил человека, наблюдавшего за восхождением в бинокль с обочины дороги. И Шэм не заметил тоже.

* * *

Тот, кто наблюдал, был недоволен собой. Перехватить бы этого верхолаза там, на горе, в последний момент подъема, – один пинок ногой, и готово. Упустил момент. Ну да. Упустил. Виноват. Но ведь объективные обстоятельства. Сандыбекову хорошо, у него «Харламов», зверюга. А что у нас? Рентакаровский «мерсючок» семьдесят лохматого года выпуска. Пойди угонись на таком за «Харламовым». Пришлось импровизировать.

…Это случилось у поворота на Отуз. Вот впереди ехал мотоцикл – а вот он слетел с дороги, не вписавшись в поворот на слишком большой скорости… А сбросить скорость не смог. Тормоза не в порядке. Чаще надо проверять.

Авария произошла метрах в двухстах впереди. Он подъехал не спеша – случайный свидетель. С натурально озабоченным видом вышел из машины и осмотрел склон. Ясным лунным вечером откос просматривался отлично. Вон темнеет что-то, похожее очертаниями на тело. В самом низу, на камнях, валяется развороченный «Харламов».

Он медленно начал спускаться, когда к месту аварии подъехал еще один, действительно случайный свидетель – трак с надписью «Джуси-Кола» во весь борт…

Не везет.

– Что случилось? – Из кабины выпрыгнул крепенький водила.

– Чертовы байкеры, – он кивнул, показывая на склон. – Кажется, двое свернули себе шею.

– Шайт… Нужно спуститься, глянуть, есть там кто живой или нет.

– Вызовите emergency. Я врач, каждая минута на счету.

Водила убрался в кабину.

Они лежали рядом, так что сверху казались одним темным пятном. Первый был еще жив, но взгляд профессионала отметил: долго не протянет.

Опустился на колено, снял шлем. Темные волосы, красивое узкое лицо залито кровью… Унтер Сандыбеков.

Подстраховаться. Быстрое движение рук, хруст позвоночника.

Второй двигался. Пытался. Глухие стоны перешли в довольно внятное бормотание.

– To earn you freedom…