Операция «Пилот»

Меркулова в синем брючном костюме с аккуратно уложенными волосами, а не с вороньим гнездом на голове, сообщала с экрана телевизора, что сейчас, прямо в данный момент, происходит завершение операции — задержание фигурантов по делу. По другому каналу парень-журналист говорил буквально то же самое, но представил зрителям свой видеоряд.

Александра заглянула в гостиную, где курил Горюнов, уставившись в экран большого телевизора, висевшего на стене.

— Прекрати курить! Сейчас будем антибиотики колоть. — Она пошла за аптечкой.

Вернулась через пять минут. В комнате еще не рассеялся табачный дым, бубнил телевизор, в кадре на фоне самолета стоял летчик в летном шлеме с опущенным солнцезащитным забралом и говорил, что любит Родину и никогда ее не предаст, какие бы златые горы ему ни пообещали. Колыхалась штора на двери, ведущей в сад. Саша услышала, как взревел мотор отъезжающего от гаража джипа.

— Смылся! — Саша ударила кулаком по воздуху. — Ну паразит же!

Паразит уже мчался в Москву, включив арабскую музыку на полную. Надо было форсировать разработку Тарасова. Горюнову требовалось понять, где сейчас находится Илья Савойский, а для этого он поехал к своему бывшему начальнику — генералу Александрову. Тот все время присутствовал в жизни Горюнова, теперь в большей степени незримо.

Когда Петр возник на пороге его кабинета, Евгений Иванович Александров посмотрел на него, как отец на блудного сына, и сказал с укором вместо приветствия:

— Слышал я, Петя, что ты сбежал из госпиталя, а теперь не желаешь лечиться.

Горюнов пропустил это мимо ушей и уселся в удобное кресло около журнального столика, обозначая таким образом, что он в кабинете гость, а не сотрудник спецуправления, отчитываться не обязан, подчиняться тоже.

— Фобос. — Горюнов откинулся на спинку кресла и тут же пожалел об этой вольности, почувствовав боль от дренажных трубок. Чтобы скрыть гримасу боли, он полез в карман за сигаретами и притянул к себе массивную металлическую пепельницу с крышкой. Она тут с незапамятных времен стояла персонально для него. — Мне нужна связь с Фобосом. Вернее, с тем, кто имел непосредственный контакт с Савойским. Господи, фамилия-то как капуста!

— У него этой «капусты» куры не клюют, — добродушно пошутил Александров. Телефоны на его столе разрывались, готовые выпрыгнуть из пластиковых корпусов цвета слоновой кости с гербами вместо кнопок набора. Но генерал не спешил снимать трубки. — Ты же понимаешь, в каких условиях находится Фобос, связь у него через Оман, потому что наше посольство из Саны перебазировалось в Эр-Рияд. Я так понял, ты оружием занимаешься? С чего вдруг?

— Не выведывайте, Евгений Иванович! — пожурил его Горюнов шутливо. — Меня не оружие волнует, а те, кто им тут пользуется и кого им вооружают. Вот этих охота взять за бока. Уже давно за ними гоняемся. Знаем, что они готовили боевиков еще для Сирии. Теперь для Украины, причем на нашей же территории. Затем окольными путями переправляют новобранцев на Украину.

— Почему их готовят у нас? Рискованно, переправлять сложно. — Александров потер лоб. — Знаю, что в Сирии готовят боевиков для войны на Украине и для терактов в России.

— Я и сам как боевик-инструктор из Сирии на Украину заходил. А то, что они здесь окопались, — Горюнов закурил под укоризненным взглядом генерала, — это особая форма наглости. А параллельно их готовят для терактов и на нашей территории.

— Когда ты, наконец, бросишь курить?

— Когда Зоров на горе свистнет. Так что с Фобосом?

— Был бы моим сыном, — грустно сказал Александров, — я бы тебя взгрел.

Они переглянулись, оба подумав о погибшем сыне генерала. Горюнов стал невольным свидетелем гибели Александрова-младшего в Афганистане. Виталий погорел, и его провал едва не стоил жизни Горюнову, в то время уже контрразведчику. После той пакистано-афганской командировки он получил звание Героя России, но его это не слишком обрадовало, если учесть невозвратные потери.

— Может, коньяку? — спросил Александров. — Или ты на антибиотиках?

— Уже нет, — кивнул Горюнов, соглашаясь на коньяк.

Выпили молча, не чокаясь, думая об одном и том же. Александров слегка размяк, во всяком случае так казалось.

— Ты же понимаешь, что Фобос не в соседнем здании, куда можно позвонить и спросить, где твой Савойский? Агент работает в чрезвычайно сложных условиях и…

— Я его вербовал, — напомнил Горюнов, — и все его особые условия мне известны, как никому. Мне нужно с ним срочно связаться.

— А запрос от ФСБ? — лениво, явно проформы ради проговорил генерал, отставил коньячную рюмку и пошел к своему письменному столу. — Ты считаешь, что я могу просто так делать подобные запросы? Без бумажки, как известно…

— Нет лишних следов и свидетелей, — подхватил Горюнов, поудобнее устраиваясь в кресле.

Александров поднял трубку одного из телефонов, игнорируя те, которые продолжали звонить.

— Вызови ко мне Степанова… Так найди! И побыстрее. — Он положил трубку и строго посмотрел на блаженствующего в кресле Горюнова. — Ты, Петя, пользуешься моим хорошим к тебе отношением. А когда я уйду на пенсию?..