Операция «Пилот»

— Нет уж, знаю, куда эти деньги распределятся, — рассмеялся Савойский, потрясая кудрявой головой. — Я в курсе, что вы заняты конкретным, серьезным делом, и хочу в нем поучаствовать. Но лично! Уж позвольте мне это сделать, если мы с вами в некотором роде единомышленники. Участвуем в общей авантюрке. — Он подмигнул ему. Этот игривый намек прозвучал как угроза, что Савойский при несогласии Тарасова выдаст его участие в продаже оружия налево. В таком случае и сам Савойский попадет под раздачу, но он легко скроется в Израиле, а у Тарасова такой возможности нет. — У меня есть в России кое-какие капиталы, не на мое имя, разумеется. Поэтому вам не придется огород городить, чтобы передать деньги вашему подпольному предприятию. Можно наличными, можно по безналу. Но я должен непосредственно связаться с вашими людьми. Без посредников.

— Вы понимаете, о чем просите? Это секретная спецоперация, люди законспирированы, а вы хотите, чтобы я дал вам с ними связаться.

— Мне нужны гарантии, что деньги дойдут до конкретных людей. К тому же я не с улицы пришел. Сколько я сделал для Украины! Бизнесмен, олигарх? Да! Но я ведь вкладываю деньги в свою страну. К тому же мне не нужны их имена-фамилии и адреса. Всего-навсего номер карты, кто сможет забрать, если через курьера. Зато и я сделаю дело на благо родины. И вам такое вспомоществование не станет лишним, и мне зачтется. Вы же понимаете мое нынешнее щекотливое положение? Хотелось бы себя слегка обезопасить, заручившись в том числе и поддержкой вашего ведомства.

— Выход на моих людей — это условие? — набычился Тарасов.

Савойский кивнул, довольный удачным заходом. Все-таки деньги — великая вещь.

Тарасов уже знал о провале спецоперации, совместной с МИ6, с вербовкой российских пилотов. Видел репортаж в интернете об успехах ФСБ в развале украинских планов по угону боевых самолетов. Доложили ему и об аресте агентов в Армении.

Полковник догадывался, что исход не будет фееричным, но, правда, не ожидал, что настолько большой резонанс организуют фээсбэшники, рискнут на подобную огласку в прессе. Впрочем, если бы против Тарасова действовал не кто иной, как Гинчев, он бы сам поступил точно так же. Информация об участии в подготовке спецоперации болгарина, очевидно, была известна в Москве. Каким именно образом, это он еще собирался выяснить. Поручить это Стремнину? Но Игорь в последнее время раскис. Отъезд-бегство сына стал для него сокрушительным ударом. Ходил унылый, да еще этот провал с пилотами на него повлиял.

Теперь Тарасову необходим успешный блицкриг на диверсионном направлении, которое он тщательно, долгие годы холил и лелеял. Каждый шаг выверял. А денег в самом деле не хватает. Проект долгоиграющий, однако известно, как руководство относится к игре в долгую. Результат за горизонтом, а вкладываться надо здесь и сейчас. Никто не любит и не умеет работать на перспективу. Для этого необходимо аналитическое мышление, способность просчитать сотни вариантов и выбрать наиболее вероятный, который приведет к неизбежному успеху. Тарасову казалось, что ему это удается. Если бы не бюрократические препоны, он бы уже давно занимал место нынешнего шефа ГУР.

— Мне необходимо подумать. — Тарасов вежливо отказался от приглашения отобедать с Савойским.

Пока он доехал до Рыбальского, решение практически созрело. Он ничего не теряет, если даст номер карты одного из оружейников. Но затем его одолели сомнения: подпольные оружейники — народ себе на уме. Могут и зажать деньги, тем более если сумма существенная. И не спросишь с них. Просто уйдут в тень, а Тарасов не имеет рычагов давления на этих субчиков. Давать координаты руководителя инструкторов — огромный риск. Перевод денег могут отследить, особенно если ФСБ уже села на хвост группе, осуществляющей подготовку боевиков, но у контрразведки, предположим, нет уверенности, что это верный след и именно те люди, кого они ищут. Перевод в таком случае может дать им дополнительные аргументы для задержания. В общем, не вариант.

— И хочется, и колется, — пробормотал полковник, паркуя машину на стоянке около здания ГУР. Солнце блестело в водах Днепра и слепило глаза.

Тарасову не хотелось мешать Савойскому разоряться, поэтому он все же решился на вариант курьерской доставки наличных денег. Передать их троюродному брату одного из инструкторов. Родственник — седьмая вода на киселе. Даже если задержат, не выдаст брата и не выведет на него. Оставит деньги в ячейке на вокзале, как делалось и раньше.

У Савойского в России деньги и возможности отвезти эти самые деньги адресату. Нет никаких оснований не доверять ему и отвергать помощь. И все же Тарасов сомневался. Он вызвал Игоря к себе в кабинет, едва зашел туда сам и нервно и раздраженно опустил все жалюзи на окнах, скрыв солнце за пластиковыми полосками. Остались только узкие щелки, ослепительные до боли в глазах, если на них взглянуть, как искры от сварки. У Тарасова разболелась голова от размышлений, слепящих полос на окнах и коньяка, поднесенного ему хитрым Савойским, от кубинских сигар, терпких и крепких.