Операция «Престол»

Последней станцией, остававшейся в руках российской КВЖД, был Куаньчэнцзы в северной части города Чанчуня.

Там паспорта проверяли русские, которым приходилось давать крупные взятки, но попадая в Чаньчунь «торговец» с двумя-тремя девушками уже ничем не рисковал и мог свободно ехать дальше.

Эти поставщики «живого товара» зарабатывали большие деньги, так как за каждую девушку им щедро платили.

Дело доходило до того, что в начале тридцатых годов британский консул в Харбине сообщал, что советские официальные лица и чиновники Восточно-китайской железнодорожной компании, которые путешествовали в служебных вагонах, везли с собой большие партии наркотиков.

Их прятали за обшивкой вагонов или в дровах, которыми вагоны отапливались зимой.

Наркотики также переправлялись через свободный порт Далянь в провинции Ляонинь.

Для перевозки грузов широко использовались русские женщины, особенно еврейки. Им хорошо платят, в том числе комиссионные, в зависимости от веса груза.

Солдаты-белогвардейцы, которых нанимал генерал Чан-Цунчан, путешествовали по военным паспортам и тем самым не подлежали таможенному досмотру.

И хотя им месяцами не платили мизерного жалованья, они налео и направо сорили деньгами в ночных клубах Харбина.

Розничную торговлю вели, как правило, японские аптеки.

Центральный отель Даляня являлся логовищем контрабандистов.

Он принадлежит русскому еврею по фамилии Лернер, который служит посредником между продавцами и покупателями грузов и получает комиссионные от каждой сделки.

Его агентом в Харбине является другой еврей по фамилии Ставиский, бывший владелец отеля, которого японцы депортировали в 1921 году после нескольких обвинений в контрабанде наркотиков.

Богатые торговцы отсанавливались в отеле «Ямато», откуда руководили движением грузов.

Существовало и еще несколько небольших гостиниц в городе Чанчунь, которыми управляли русские евре.

Эти гостиницы использовались наркоторговцами для передачи грузов проводникам Восточно-китайской железной дороги, чтобы безопасно доставлять их в Харбин.

Начальник полиции, русский по происхождению, по словам британского консула, извлекал большую прибыль, задерживая мелких торговцев наркотиком и безжалостно заставляя их платить немалые деньги.

Один владелец обувного магазина сколотил себе состояние на продаже персидского опиума, который поступал в Харбин из России.

После того, как он перешел на торговлю морфином и кокаином, его в 1926 году похитили, и он вынужден был заплатить выкуп.

Когда обстановка в порту Далянь стала для наркодельцов слишком опасной, грузы стали поступать через порт в провинции Ляонинь.

Согласно донесениям британского консула, корейские коммунисты пополняли свою кассу, поставляя контрабандный опиум, который выращивали близ Владивостока.

В 1928 году операциями с наркотиками в Харбине занялся русско-японский картель, но только после того, как убедился, что японская береговая охрана и китайская морская таможня в Даляне были полностью подкуплены…

— Наши люди из Чаньчуня, — закончил свой рассказ Павлов, — сообщили нам, что послезавтра компаньону Лернера и Ставиского доставят крупную партию опиума и ценностей. Ваша задача, — понизил он голос, — экспроприировать и то, и другое. Да, Алексей, — неожиданно улыбнулся он, — учимся у господина Ульянова и тоже считаем, что все то, что идет на пользу нашей борьбы, нравственно…

— Это, по-моему, единственное, — тоже улыбнулся Алексей, — чему у него можно поучиться!

— А у него и учаться! — продолжал Павлов. — Китайские коммунисты! Как тебе, наверное, известно, китайским коммунистам в их борьбе с Гоминьданом помогает Советский Союз…

Алексей кивнул.

— Однако с началом войны, — снова заговорил Павлов, — перед ними встал вопрос о нахождении нового источника финасирования, поскольку Москва уже не могла продолжать субсидирование в прежнем объеме. Вопрос был решен быстро. Коммунисты принялись выращивать и продовать опиум, и, надо отдать им должное быстро решили все сви финансовые проблемы. Один из видных руководителей коммунистов Китая Мао Цзэдун назвал эту операцию «ревоюционной опиумной войной». А его военный заместитель и специалист по деликатным поручениям Дэн Фа откровенно заявил, что опиум приносит карваны денег, с помощью которых они сметут националистов с лица земли! И если уж сами коммунисты не брезгуют торговлей опиумом, то нам и подавно не должно быть стыдно!

— Деньги не пахнут! — улыбнулся Алексей.

— Нет! — покачал головой Павлов. — И Веспасиан был трижды прав, когда произнесен эту великую фразу после получения денег от налога на общественные уборные. А теперь все, ребята, идите, у меня еще много дел!

— До Чаньчюня почти триста километров, — сказал Евгений, когда они вышли на улицу, — а это около пяти-шести часов пути. Мы выезжаем в восемь часов утра, я за тобой заеду. Тебя подвезти?

— Нет, — покачал головой Алексей, — я хочу пройтись…

— Тогда до завтра! — протянул ему руку Преклонский.

Алексей медленно двинулся по улице.

Стоял теплый осенний день, в воздухе плавали серебряные нити паутины, а в высоком и по-осеннему чистом небе плыли большие белые облака.