Операция «Престол»

— Да полноте! — остановил его Шульц. — Генрих! Ведь у нас просто дружеская беседа, которая никого ни к чему не обязывает…

— Хорошо, Генрих! — кивнул Алексей. — Я не приехал, а меня послали! Это первое! Во-вторых, Харбин слишком далеко от Москвы, в которой я живу. Да и те цели, которые я ставлю перед собой, идут куда дальше взрыва на оборонном заводе!

— И что же вы планируете?

— Я планирую создание контрреволюционной подпольной организации с политическим руквоводством и боевыми отрядами. И такие люди у нас есть. Я отдаю себе отчет о тех трудностях, которые нас ждут, и не обещаю вам, что завтра же буду контролировать Генеральный штаб и возьму на приступ Кремль. Но я точно также знаю и то, что крови большевикам мы испортить можем много…

— И вы могли бы назвать мне этих людей? — спросил Шульц.

— Не считайте меня наивным человеком, Генрих, — рассмеялся Алексей. — Мне прекрасно известно ваше отношение к русским, и я вряд ли ошибусь, если предположу, что вы и меня держите за агента НКВД. А теперь скажите мне, почему я должен доверять вам? Если вы мне скажите, что у НКВД нет своих людей в РСХА, то я вообще прекращу наш разговор! Тем более, что он, как вы сами мне сказали, нас ни к чему не обязывает! Только вы лукавите, Генрих! Обязывает и еще как обязывает! Иначе работник вашего уровня вряд ли бы стал тратить время на пустые разговоры с человеком, которого он видит в первый раз в жизни. Скажу вам больше, Генрих, я не в восторге от того, что мы сбросим большевизм не своими силами. Но история нас, к сожалению, не спрашивает, и мне остается только принимать настоящее, как должное. Конечно, я мечтаю о свободной России! Однако у вас свой взгляд на будущее России. Говорить сейчас о том, как она будет обустроена в высшей степени бессмысленно. Ведь блицкрига, насколько мне известно, не получилось, и вряд ли получится. Иначе, зачем вам надо было создавать «Валли»? Но у нас с вами одна цель: победить большевизм, и ради этой святой для всякого русского дворянина цели я готов сотрудничать с вами…

Алексей замолчал.

Он взял чашку с кофе и сделал небольшой глоток.

По непроницаемому лицу Шульца было сложно понять, произвела ли на него его речь, произнесенная, надо заметить, совершенно бесстрастным голосом.

Алексей был настолько спокоен, что создавалось впечатление, что ему вообще не очень интересно то, о чем они говорили.

Неожиданно для Алексея, Шульц поднял обе руки.

— Сдаюсь! — рассмеялся он. — Вы правы, поскольку подозревать я должен всех и вся! Другое дело, если бы смогли меня убедить не громкими словами, а каким-нибудь делом. Поэтому договоримся так! Сейчас я не буду выдавать вам никаких авансов, но и забыть вас не забуду. А чтобы в курсе наших дел мы были одни, давайте подберем вам какой-нибудь псевдоним, который и будет залогом нашей дружбы…

— «Людвиг» устроит? — спросил Алексей.

— О да, — улыбнулся Шульц, — ведь это имя моего любимого композитора…

Когда Алексей ушел, майор встал со своего кресла и подошел к окну.

Он закурил и сделал несколько глубоких затяжек, глядя в на улицу.

Через минуту он увидел вышедшего из подъезда Алексея. Тот перешел улицу и скрылся в начинавшемся за ней сквере.

Ему понравился этот человек.

Но еще больше ему понравилось то, что он не клялся в вечной и страстной любви к Гитлеру, не просил и не лебезил.

Наоборот, он откровенно дал понять, что вынужден подчиняться обстоятельствам.

Да и его намерение создать в Москве контрреволюционную организацию ему понравилась.

Поверил ли он ему?

Нет, не поверил, поскольку привык судить только по делам, а таковых еще не было.

К тому же он прекрасно знал историю печально знаменитого «Треста», который водил за нос не только великого князя и генерала Кутепова, но и разведки нескольких европейских стран.

Более того, он уже давно понял простую истину: главное не заставить агента работать на себя, а убедиться в его лояльности.

И именно это он считал в своей работе самым сложным.

Как он собирался работать, не веря тем, с кему ему предстояло иметь дело?

А так и собирался, поскольку давно уже понял, что дело было отнюдь в не чьей-то вере или неверии, а стечении обстоятельств.

Если этот самый Анненков работник НКВД, то это выяснится только в ходе работы.

Или, чего тоже исключать было нельзя, не выясниться.

Тем более, что ничего другого, кроме своего неверия, Шульц предложить не мог.

Да и что предлагать, когда после провала блицкрига Гитлер спустил всех собак на военную разведку, которая, как обычно в таких случаях, чего-то не узнала и не учла.

И этот русский был трижды прав!

Дабы исправить положение, уже в июне 1941 года при управленческой группе абвера «Заграница» был создан особый орган для руководства всеми видами разведывательной и диверсионной деятельности на Восточном фронте — так называемый штаб «Валли», в котором уже работали многие белоэмигранты.

Органы управления «Валли» дислоцировались в городе Сувалки в Генерал-губернаторстве Польше.

Отдел «Валли I» отвечал за военную и экономическую разведку.