Операция "Рагнарёк" (СИ)

— Имеются, — кивнула Маруся, — Советы возрождать будем. Это, конечно, не наша конечная цель. Мы, анархо-коммунисты, за отмену всякой и всяческой власти вообще. Но Советская на переходной период – это лучший вариант.

— Помню я вашу Советскую власть, — недовольно поморщилась Зоя, — полжизни при ней прожила. И хорошего помню мало.

— Позвольте вам выразить свое восхищение, — улыбнулся Артем, — для своих ста шестидесяти лет вы выглядите просто изумительно.

— Это как? – Маша сделала удивленные глаза.

— А вот так, — ответил Артем, — официально Советскую власть в тридцать шестом отменили, а по существу ее так никогда толком и не было.

— Ну да! – возмутился Карен. – Я тоже помню и заседания Верховного Совета по телевизору, и взятки в местном Совете.

— А чем эти Советы от нынешней Думы или муниципалитетов отличались, кроме названия? – возразила Маруся, — или от Конгресса, Рады или Кнессета? Ах да, еще тем, что выбор был липовый. Но принцип-то угробили, так и не задействовав.

— Какой принцип? – недоуменно спросил Бобби. – Я в университете учил русскую историю, но нам этого не объясняли.

— До тридцать шестого года, — объяснил Артем, — высшим органом власти был Съезд советов. А депутаты туда избирались на всех уровнях. И те, кого на местах выбирали, имели такое же право голоса, как и представители центральных Советов. До сих пор нигде и никогда не было такого полного народного представительства. Когда и кто в последний раз народ спрашивал по поводу конкретного закона или решения? Референдум по любому поводу не проведешь. А эта система могла бы действовать...

— Но не действовала, — кивнул Саня, — а почему?

— Потому что еще в октябре семнадцатого все делегаты съезда, кроме большевиков и левых эсеров, самоустранились, — ответил Артем, — гордо подняв голову, удалились и отсиделись в сторонке, полностью сдав власть большевикам.

— А большевиков вы не любите?— с любопытством спросила Зоя.

— Мы всех любим, — усмехнулся Артем, — если говорить об идеях. А методы, которыми они воспользовались, нам не подходят. Я не верю, что Ленин или Троцкий были от рождения кровавыми тиранами. Да и Сталин вряд ли. Но абсолютная власть развращает. Любой на их месте рано или поздно докатился бы до расстрелов и лагерей. Давить инакомыслящих – очень соблазнительно. Гораздо проще, чем идти на компромисс. Но, если бы тогда...

— История не имеет сослагательного наклонения, — напомнила Маруся, — главное, что мы усвоили урок.

— Надеюсь, — улыбнулась Зоя, — и очень хотела бы проверить это лично. Если доживу, погляжу.

— Доживете, — убежденно заявил Артем, — непременно. В воздухе пахнет порохом, и рвануть может гораздо раньше, чем кажется.

— А пока у нас есть более конкретные цели, — напомнила Маруся, — так что допиваем чай, докуриваем – и спать.

— Слушаюсь, товарищ комиссар, — радостно согласился Бобби.

К востоку от Егорьевского темнели поросшие кедром круглые нагорья Заангарского плато. Самха – быстрая горная речушка – весело журчала по каменистому руслу, убегая на юг, к Ангаре. Три десятка бревенчатых изб, крытых тесом, теснились вдоль дороги на Лесосибирск чуть в стороне от речки – весной лесная красавица Самха превращалась в бурный поток, грозивший подтопить погреба даже в самый неснежный год.

Август только перешел на вторую половину, но ночи настали прохладные, к утру тонкий иней серебрил травы, ветерок заставлял поплотнее запахивать куртки. Место сбора назначили на старой вырубке, куда могли добраться грузовики по лесной дороге, не доезжая Егорьевского километров семь, В палатках народ спал, тесно сдвинув спальники, к костеркам тянулись озябшие руки.

Охотничий сезон еще толком не начался, и Егорьевские мужики сидели по домам – мрачные, злые и на удивление трезвые. В сторону новоявленных соседей, разрывших ямами таежную опушку в пяти километрах к востоку от поселка, косили недобрым взглядом. Приезжие наведались в поселок всего пару раз, но впечатление о себе оставили самое пакостное – говорили надменно, глядели свысока, а из сельпо вывезли все продукты, начиная от леденцов и заканчивая просроченной тушенкой.

Кому скормили тушенку, осталось неясным. Солдат, охранявших огороженную колючкой строительную площадку, похоже, держали впроголодь, но излишней дисциплиной не донимали – картошку с огородов они дергали по ночам целыми кустами, а один раз провели дерзкую и удачливую операцию по изъятию тети-нюриного кабанчика прямо из хлева.

Все это рассказал товарищу Артему председатель поселкового совета, приглашенный на секретную встречу в лагерь. А еще председатель рассказал, что представители закупочной компании дали деру из Егорьевска, после того как московский генерал конфисковал скудный запас летних шкурок «на нужды непредвиденного финансирования».