Операция "Рагнарёк" (СИ)

— Работаем? – поинтересовалась Маруся, и парень, процедив себе под нос что-то маловразумительное, аккуратно поставил готовый патрон на лоток с ячейками и медленно обернулся к гостям, окинув их насмешливым взглядом черных, чуть раскосых глаз.

— Моя патроны заряжала, — сверкнул широкими белыми зубами парень и кивнул в сторону ящика, — ружье видела? Моя из эта ружье белка в глаза била.

— Врешь! – убежденно заявил Саня. – Из этой винтовки не то, что белку, лису в ошметки разнести можно. Издалека. Я такую только раз в кино видел. И не чукча ты. Со мной в погранцах двое ребят с Чукотки служили, так ты и не похож вовсе.

— Твоя университета с красный диплома кончала и программа много-много писала, — съязвила Маруся, — хватит ваньку валять, тут все свои.

— А Ваську можно? – осведомился парень.

— Ваську валяй, — великодушно согласилась девушка и обернулась к Сане с Бобби.

— Вася Шиянов – снайпер, программист, знаток родной хантыйской культуры и просто душевный парень. А это — его М200.

— Ну, какой я знаток, — смутился Вася, — это дед мой кафедрой угорских языков заведовал и чуть не до гуннов легенды знает. А я так, нахватался по верхам. Зато стреляю, наверное, не хуже прадеда. А он и вправду знаменитый охотник был. Но охотник. Прострелить, скажем, двигатель зенитной ракеты с полутора километров на холодном стволе ему и не предлагали...

Под утро Григорий и Карен вернулись в лагерь, и все собрались в здании вокзала послушать новости. Подозрения насчет целей Синдиката в этом глухом таежном углу подтвердились – ямы рыли по схеме пентаграммы, заливали бетоном и по еще незастывшему чертили каббалистические знаки. Здесь, на природе, никто не утруждал себя тем, чтобы укрыть их от посторонних глаз, в отличие от Ростова, где фокусы силы прятали по подвалам и бомбоубежищам. Нашелся и сам источник – большой черный камень почти правильной овальной формы, по словам Григория так и лучившийся силой. Вокруг валялись остатки древнего сооружения, слегка напоминавшего Стоунхендж, но камни уже вросли в землю, похоже, развалили его уже давно.

После бессонной ночи наступающее воскресенье было объявлено днем отдыха, и все, кроме караульных, отправились спать. Атаку решено было начать в понедельник, в два часа пополуночи, и Маша, впервые со дня отъезда из Ростова, заснула спокойно.

137. Сохо. Манхэттен. Нью-Йорк. Фьялар

После опровержения в новостях сообщения об аварии на Индиан-Пойнт, слухи о том, что на АЭС чуть было не разразилась катастрофа почище Чернобыльской, поползли снежной лавиной. Доверие к масс-медиа уже давно перевалило критическую точку и стремительно катилось вниз. Поговаривали даже, что аварию удалось предотвратить только с помощью «изгнанников». Кто придумал называть этим словом всех, кто был не совсем человеком, докопаться не удалось. Но мысль, что человечество изгнало всех не совсем обычных членов из своих рядов, не только не защитив себя от них, но и лишив их возможности внести свой вклад в общий путь к прогрессу, набирала популярность. Нетерпение настолько накалило общественное мнение, что Конгресс собрался на внеочередную сессию, не дожидаясь конца каникул.

Америка прильнула к экранам телевизоров и мониторов. Речи, прозвучавшие в Конгрессе, одна за другой взрывались, словно бочки на пороховом складе.

Брюс МакГи, которого Конгресс призвал к ответу от имени спецслужб, чуть не прямым текстом обвинил власти в сокрытии информации об «изгнанниках», приведя многочисленные примеры того, как в прошлом те из них, кто действовал на благо страны и народа остались без заслуженной награды, а те, кто совершал преступления, выходили сухими из воды. И только потому, что официально их не существовало, хотя на изучение их деятельности тратились немалые суммы из государственного бюджета.

Картер Вандервейден, которого СМИ политкорректно окрестили «лидером Ночного сообщества Нью-Йорка», в своей речи призвал Конгресс к пониманию той простой истины, что рядом с людьми издавна живут те, кто тем или иным образом от них отличается. И никакой референдум не заставит их превратиться в измышления суеверного разума или плод воспаленного воображения. Вопрос только в том, подчиняются ли они закону наравне с остальной частью населения. Невозможно судить кого-то, в чье существование предписывается вообще не верить.

— Я не спорю, — заявил Картер, — среди нас есть чудовища, чьи преступления заставят содрогнуться самое закаленное сердце. А разве среди вас их нет? Но человечество не принимает закона о самоуничтожении на том основании, что Калигула, Торквемада или Гитлер были людьми в биологическом смысле. Все, чего мы хотим, – признания наших гражданских прав в обмен на готовность нести полную ответственность перед законом.