Операция «Рокировка»

— Хальт! — Корнеев двинулся навстречу, требовательно подняв руку. — Хальт!

Вряд ли его услышали, но один человек, одетый в форму офицера СС, при этом уверенно держащий себя, не вызывал особой тревоги у четверых солдат, вооруженных помимо личного оружия еще и двумя пулеметами.

Не доезжая метров десять, немцы заглушили моторы, но пулеметчики продолжали держать на мушке и Корнеева, и людей на мосту.

— Старший группы, ко мне!

Характерные командирский тембр голоса Николая не оставлял места для сомнений: имеет ли он право распоряжаться.

Один из немцев, слез с мотоцикла, оправил форму и быстрым шагом направился к Корнееву. Не эсесовец, не жандарм, обычный армейский фельдфебель. Судя по выправке, одутловатому лицу и характерному окрасу носа, служака исправный, но не из тех, кто рвется в герои, предпочитая орденам и медалям тихое место и лишнюю рюмку шнапса… Желательно не только к ужину.

Приблизившись на предписанное расстояние, фельдфебель остановился и согласно уставу поприветствовал офицера.

— Фельдфебель Вайгель, господин оберштурмфюрер!

— Хайль, — Корнеев ответил чуть небрежно, чтоб сразу обозначить: кто есть кто. — Вас за парашютистами выслали?

— Так точно, господин оберштурмфюрер. Тип самолета рассмотреть не удалось, но это явно был не истребитель. Поэтому, господин комендант приказал прочесать местность и в случае обнаружения…

— Кто комендант?

— Обер-лейтенант Оскар Кринке.

— Хорошо. Я запомню. Это действительно был не истребитель. Мы видели четверых парашютистов. Одного понесло на город, трое приземлились вон там… — Корнеев указал рукой на другой берег. — Двое русских убежало, один — ударился при падении, и нам удалось схватить его.

Фельдфебель ничего не спросил, но посмотрел на Штейнглица, по прежнему удерживающего летчика на мушке.

— Оберштурмбанфюрер направлялся в ваш городок с инспекцией, когда мы заметили десант русских… — парочку спрыгнувших с подбитого самолета летчиков Корнеев намеренно возвел в более серьезную категорию, чего не мог не заметить фельдфебель. Но немец даже бровью не повел. Так только, в глазах что-то похожее на насмешку мелькнуло.

Наверняка старый служака сходу смекнул, что поимка пары плотов и уничтожение десанта проходят по разным категориям. И если этот оберштурмфюрер хочет, чтобы был десант, то почему старина Вайгель должен возражать. Ведь в рапорте, а потом и наградном списке за успешно проведенную операцию будет указана не только фамилия господина инспектора.

— Охрана господина Штейнглица преследует тех двоих, — Корнеев опять махнул рукой в прежнем направлении, только не так конкретно. — А мы решили подождать здесь поисковую группу.

Это тоже укладывалось в понятную фельдфебелю поведенческую модель старшего штабного офицера. Он и сам на месте подполковника поступил бы точно так же. Зачем самому гоняться за русскими, если имеется отделение, а то и взвод солдат охраны?

— Какие будут приказы, господин оберштурмфюрер? — похоже, немец уже все для себя решил, и Корнеев не стал его разочаровывать.

— Берите двоих солдат и достаньте из реки парашюты. Место найдете легко, трава там примятая так, словно кони валялись. Мы возьмем пленного и ваши мотоциклы… Если охрана господина оберштурмбанфюрера вернется раньше — проводите их в город. Если нет, мы пришлем за вами машину.

— Но…

— Вайгель… — Корнеев вынул из кармана блокнот и карандаш. — Я правильно запомнил? Не хотелось бы в рапорте допустить ошибку. Группенфюрер очень не любит неточностей, даже в мелочах. И вместо награды может влепить выговор…

— Так точно, господин оберштурмфюрер! — немец встал по стойке смирно с таким выражением лица, словно Корнеев прямо сейчас собирался прицепить ему на грудь Железный крест. — Фриц Вайгель! Фельдфебель. Сто восемнадцатая отдельная рота…

— Вольно, солдат. Приказ ясен? Исполняйте…

— Яволь…

Фельдфебель козырнул и побежал к мотоциклам, а Корнеев вернулся на мост.

— Все в порядке. Можем двигаться дальше. Транспорт в нашем распоряжении.

— Николай, — Максимилиан опустил пистолет. — Петр… Прошу понять правильно. Я все понимаю — и о чести офицерской, и о том, что товарищей не бросают, но если мы погибнем — то провалим дело, стоящее гораздо больше нескольких жизней. Прошу вас еще раз подумать. Сейчас у нас есть отличная возможность уйти. Положить фрицев, взять мотоциклы и пока в гарнизоне поймут, что произошло…

— Ты кое что выпустил из внимания, а потому не совсем прав, Макс, — помотал головою Корнеев. — Фронтовое братство и то что разведка своих не бросает — это, конечно, верно. Но, картина не полная. Как бы неприятно это не прозвучало. Извини, Петруха…

Корнеев вздохнул.

— Летчик знает район нашего десантирования. И если остается хоть малейший шанс, что Яков Гусман попал в плен, мы не можем быть уверенными, что в гестапо из него не выбьют признание. А, в нашем случае, такая вероятность равна провалу операции. Поэтому, хотим мы того или нет — обязаны либо спасти летчика, либо убедиться в его гибели.

— Да, ты прав, Николай… — очень серьезно кивнул Штейнглиц. — Об этом я не подумал. У нас действительно нет выбора.