Операция «Рокировка»

— Полнолуние будет через пять дней. Я точно знаю.

— Не понял, Степаныч, ты что — астроном? Откуда такие познания?

— Коля в госпитале лежал… — отчего-то смущаясь, а потому сумбурно стал объяснять Степаныч. — Вот я в этом месяце и забыл монетку показать… Теперь, каждую ночь поглядываю. Понимаю, что раньше не будет, а поглядываю…

— Ничего не понял… — мотнул головой Малышев. — При чем тут монетка? И с какого боку к ней полнолуние?

— Полнолуние ни при чем. Мне растущий месяц нужен. Примета такая есть. Если молодой Луне серебряную денежку показать, она подсобит в этом месяце с прибытком… На деньги мне, пока война, плевать. Но вот какая хитрость… Рассуждая здраво, мертвому прибыток ни к чему. Значит, чтобы примета исполнилась, человек жить должен. Вот я Луне, от имени всех, кого знаю, и показываю денежку…

Семеняк порылся в кармане, а когда показал ладонь, на ней поблескивал серебряный диск с обнимающимися крестьянами.

— И вам не стыдно! — возмутилась Оля. — Вы же советский человек! А всякое суеверие — опиум хуже религии.

— Возможно, — не стал спорить Семеняк. — Но, кому от этого вред? Да и с религией, похоже, погорячились в революцию. А теперь сам Иосиф Виссарионович разрешил в церквях молебен служить. Во славу русского оружия и на погибель супостату. Так-то, девонька…

— Отставить диспут, — капитан Малышев чуть повысил голос. — Не место и не время. Ефрейтор Семеняк, доложите, четко и внятно, почему вы сказали, что полнолуние наступит через пять дней, тогда как пленный говорил о восьми?

— Я не знаю, может, у немцев другой отсчет. Но первая четверть была позавчера. Когда мы только линию фронта переползали. А это середка между полнолунием и новолунием. Ровно неделя в обе стороны…

— Понятно. Спасибо, Степаныч… — кивнул капитан. — Значит, будем исходить из этой вводной. Лучше пару дней подождать, чем опоздать хоть на час.

— А далеко бежать, командир? — поинтересовался Петров, многозначительно приподнимая брови и незаметно для девушек, косясь на радисток.

— Не очень. Фриц сказал: чуть больше двухсот километров.

— Действительно, — хмыкнул Хохлов. — Как в соседнюю деревню на танцы сходить.

— Даже ближе, — не оценил шутки старшина Телегин. Для таежного охотника полтора или две сотни километров в самом деле не расстояние. — Было бы ради чего заседание устраивать. Или я что-то не понял, Андрей?

— Объясняю еще раз… — Малышев, взмахом ладони остановил зарождающийся смешок. — Немец мог и солгать, чтобы смерть свою отстрочить. Приказа на поиск мы не получали. Поэтому, если сходим зря, спросят по полной. Мне лично терять нечего. Хуже не будет. А вот ломать судьбы тех, у кого биография не замарана, не хочу…

— А рация зачем? — Гордеева оглянулась на Пивоваренка, рядом с которым стоял вещмешок с передатчиком. — Можно же послать запрос.

— Нельзя, Оля. В том что нас с вами как бы нет — самый главный козырь группы. Поэтому, работаем только на прием. Каждый четвертый час, считая от двадцати ноль-ноль сегодняшнего дня. Майор Корнеев очень рассчитывал на то, что к этому времени он уже успеет обо всем доложить в Управлении и получить добро на поиск.

* * *

— Тогда я вообще не понимаю, чего мы головы ломаем? — пожал плечами Иван Гусев. — Дождемся сеанса связи и все будет ясно. Вперед — значит, вперед и с песней. Ну а прикажут возвращаться — вернемся. Начальству виднее, где и как нас использовать.

— Оно, как бы именно так и надо, — согласился с замечанием старшего лейтенанта Малышев. — И нужно… Но расстояние до цели все же приличное. Даже в глубоком немецком тылу на попутках не подскочишь. Значит, запас времени не такой и большой. А теперь, когда Степаныч такую существенную поправку внес, его еще меньше стало. И заведомо терять почти сутки — непозволительная роскошь. Поэтому, считаю — выступать надо немедленно…

Капитан сделал паузу, как бы подчеркивая особую важность следующих слов.

— Но, в рейд пойдут только добровольцы. Почему — надеюсь, мне не придется повторять? На размышление, обдумывание и принятие решения даю еще десять минут. Разрешаю, кому надо пошушукаться, отойти в сторону. А тех, кто вопреки здравому смыслу, захочет идти со мной, прошу собраться под той березой… — Малышев указал правее. — Остальных, не теряя драгоценное время на какие либо объяснения, прошу встать вон там… — капитан указал другое дерево, левее от себя. Подумал немного и очень серьезно прибавил:

— Товарищи, настоятельно рекомендую, особенно девушкам и бойцам старшего возраста, хорошо взвесить собственные силы. Дорога к цели предстоит не столько опасная — на войне нет безопасных мест, а просто длинная и трудная. И еще: стоит ли рисковать чистой биографией, вполне возможно, что и зря? Так что решайте, по уму, без обид и душевных терзаний. Я мог бы приказать, но считаю: осознанное решение лучше.