Операция «Сентябрь»

— По её просьбе я встретился с ней за мостом на Парковой улице. Ей шестнадцать лет. Живёт на хуторе, в пяти километрах от школы. Отец крестьянствует, мать и два старших брата помогают отцу. Девушка плохо говорит по-русски, я попросил перейти на польский и узнал следующее: к ним на хутор регулярно наведываются люди из банды Крюка, отец передаёт им продукты питания и самогон.

— Откуда знаешь польский? — недоверчиво спросил Веригин.

— Бабушка по материнской линии полька.

— Когда бандиты были последний раз?

— В ночь с субботы на воскресенье. По словам девушки, её братья подслушали разговор бандитов с отцом. Бандиты придут за продуктами завтра ночью. Вернее, приедут, так как продуктов будет много.

— Почему вчера не позвонил?! — повысил голос Веригин. — Столько времени потеряли!

Старший лейтенант виновато опустил голову.

— Ты, Заманов, знаешь этот хутор? Машины пройдут? Люди смогут подойти скрытно?

— Дорогу на хутор знаю, но сам там не бывал. Машины пройдут. Скрытность, думаю, возможна, там еловый лес с густым подлеском.

Веригин докурил папиросу и выбросил окурок в открытую форточку. С минуту подумав, он подошёл к стоявшей в углу рации (общаться по оперативным вопросам по телефону подполковник Савельев строго запретил). Савельева на месте не оказалось, на связи был майор Зарубин. Выслушав доклад Веригина, он пообещал выйти на связь через пятнадцать минут и приказал доложить обо всём майору Илюхину, начальнику райотдела МГБ. Веригин взял телефонную трубку, позвонил дежурному. Тот сообщил, что начальник рано утром уехал вместе с подполковником Савельевым. Веригин стал нервно ходить по кабинету.

— Сидите здесь. — Он пулей выскочил за дверь.

Капитан Урбанавичюс, заместитель начальника райотдела МГБ, ночевал в отделе. Окно было плотно зашторено, хотя сентябрьское солнце давно хозяйничало на улице. На заваленном документами письменном столе горела настольная лампа. Когда Веригин вошёл в маленький прокуренный кабинет, Урбанавичюс поднял на него глаза неимоверно уставшего человека, в которых светился вопрос: «Чего тебе, мил-человек? Почто мешаешь жить и работать?»

Веригин без разрешения раздвинул шторы, выключил настольную лампу, отворил форточку, в кабинет потянуло утренней свежестью. Он кратко доложил полученную информацию и с нетерпением ждал реакции, внутренне возмущаясь спокойствием и, как ему казалось, флегматичностью местного чекиста. Урбанавичюс, высокий, почти двухметрового роста, поднялся из-за стола, с хрустом расправил плечи, одёрнул гимнастёрку. Открыв дверь, он попросил дежурного сделать кофе.

— Надо брать бандитов и этого кулака с хутора, — не выдержал Веригин, — я с Замановым сгоняю туда на разведку, и надо готовить операцию.

— Не надо, — спокойно возразил Урбанавичюс, закуривая контрабандную польскую сигарету. — Не надо спешить. Я знаю этот хутор, знаю Пятраса Баркявичюса. Он не враг. Но пока ещё и не друг. С ним надо работать.

Дежурный принёс кофейник и две чашки. Урбанавичюс достал из шкафа буханку хлеба и завёрнутый в вощёную бумагу кусок розового сала, нарезал маленькие бутерброды, налил в чашки кофе.

— Давай, капитан, угощайся.

Перекусив и закурив очередную сигарету, Урбанавичюс также спокойно продолжил:

— Понимаешь, капитан, у Баркявичюса трое детей: два взрослых сына и дочь подросток. Сыновья настроены против бандитов, хотят с оружием их встретить и дать отпор. В целом они за советскую власть. И дочь тоже. Если мы бандитов будем брать на хуторе, без жертв не обойдётся, бандиты сдаваться не приучены. Даже если семья Баркявичюса не пострадает, бандиты всё равно посчитают их предателями и рано или поздно уничтожат. А этого, как ты понимаешь, мы допустить не можем.

Запищала рация. На связи был майор Зарубин.

— Так точно, товарищ майор, — отвечал Урбанавичюс, — Веригин у меня. План операции обдумываем. Конечно, вы правы, я такого же мнения, на хуторе их брать нельзя.

Он поглядел на Веригина и подмигнул ему.

— Да, Веригин также против стрельбы на хуторе. Так точно, план представим через час. Конец связи.

Веригин, решивший в споре доказать свою правоту, уяснил — начальство имеет иное мнение, а с начальством не поспоришь.

— Так вот, Тимофей Иванович, не можем мы подставлять под пули Баркявичюсов. Это, во-первых. А, во-вторых, захват или ликвидация пришедших бандитов нам ничего не даст. Крюк сам на такие реквизиции не ходит, а после потери трёх-четырёх подручных ещё больше затаится и мстить начнёт. А нам этот Крюк позарез нужен. Понимаешь, я никак не могу выйти на след Обуха. Он, вроде как, числится заместителем Крюка, но никто из арестованных бандитов о нём ничего не знает и никогда не видел. Странно, не правда ли? По нашим данным, Обух является агентом британской военной разведки, и, вполне возможно, выходящий регулярно радиопередатчик принадлежит ему. Возьмём Крюка, думаю, возьмём и Обуха.

Зазвонил телефон.

— Вы кто? — удивлённо спросил Урбанавичюс.

Трубка закричала:

— Лейтенант Буторин, товарищ капитан!

— Зачем так громко, лейтенант? Берите Заманова и шагайте ко мне.