Операция «Северный полюс». Тайная война абвера в странах Северной Европы

Наткнувшись на шофера морского коменданта, я велел ему отнести людям из ЗИПО бутылку рома. Мы предвидели, что она может пригодиться холодной ночью.

Вскоре после того, как я вернулся в наш укромный уголок, мне показалось, что я слышу далекий шум, но это снова был лишь шум ветра в траве подлеска. Даже самая тихая ночь и самая безлюдная пустошь не бывают совсем беззвучными… Я вспомнил о многих ночах, которые провел во время Первой мировой войны в полях и на пустошах, среди песка и среди снега, в скалах и в горах – но неизменно под защитой матери-земли. Но никогда прежде будущее не казалось столь неясным, противник – столь скрытным, награда – столь высокой. Раскрыли ли в Лондоне нашу игру? Не приближается ли к нашему треугольнику огней бомбардировщик, чтобы взрывами фугасов сровнять нас с землей? С момента появления самолета до сброса агента все должны были оставаться в укрытии; этот приказ не касался только людей при огнях, и, если, вместо обещанных контейнеров, с неба полетят бомбы, они окажутся без защиты.

Я резко прервал тихий разговор Вурра и морского коменданта:

– Слышите что-нибудь?

Мы внимательно прислушались. Снова, на этот раз громче – далекий ровный гул моторов.

– Вурр, готов? Это могут быть они. Все по местам!

Из темноты появился Шрайдер:

– Что такое? Мы ничего не слышали.

– Идите сюда, – сказал я, втаскивая его в наше укрытие. – Отсюда слышно лучше.

Мы напрягли слух. Теперь не оставалось сомнений – звук приближался. По-прежнему на большой высоте, но становится все громче. С большим белым фонарем под мышкой я вместе с Вурром подошел к вершине треугольника и снова обратился к Гейнрихсу и его людям:

– Когда я включу свет, направляйте красные огни в сторону самолета или на шум мотора и не гасите их, пока не сбросят агента. Увидев парашют, сразу же идите ко мне, но только не наткнитесь по пути на агента. Если вы не ответите ему по-голландски, он может стрелять.

Когда белый луч моего фонаря устремился в небо, рев моторов стал быстро приближаться – самолет направлялся в сторону треугольника. Неожиданно над нами проскользнул силуэт, выделяясь в бледном лунном свете. Пилот включил красный и белый навигационные огни. По моей прикидке, самолет шел на высоте 500 метров. Он развернулся по широкой дуге, резко снизившись, и, оказавшись не более чем в 200 метрах от земли, направился прямо к вершине треугольника…

Настал решающий момент. Контейнеры или бомбы – станет ясно через несколько секунд. Внезапно прямо у нас над головой, там, где только что пролетел самолет, появилось несколько темных пятен. Они спускались, увеличиваясь в размерах. К земле стремились громадные черные тени – это пять больших парашютов несли свой груз. Четыре тяжелых контейнера глухо ударились о землю у основания треугольника, а за ними бесшумно спустились парашюты. Итак, ответ получен!

Самолет – двухмоторный бомбардировщик – сразу же после сброса набрал высоту. Его навигационные огни дважды мигнули в знак приветствия, и он исчез в тумане на западе.

Вурр, бесшумно появившийся из темноты Гейнрихс и я устало пожали друг другу руки. Новые приветственные рукопожатия ждали нас, когда мы добрались до Шрайдера и Вольфа в их укрытии. Соперничество и взаимное недоверие между спецслужбами исчезло перед лицом столь грандиозного достижения.

В течение следующих восемнадцати месяцев мы организовали еще почти двести сбросов людей и материалов по соглашению с англо-голландской разведкой в Лондоне (МИД – голландская военная разведка – была объединена с английским СОЕ, отделом специальных операций), которая взяла на себя руководство операциями. Нам пришлось провести еще много ночей на пустоши среди вереска, на радарных станциях и в местном штабе ночных перехватчиков. От этого периода у меня осталось впечатление как о широком и беспокойном потоке секретной работы и как об утомительных операциях, тем не менее приносивших глубокое удовлетворение. Лишь несколько островов выделяются из этого потока, и один из них – ночь первого сброса в Стенвейке. Она навсегда врезалась в мою память и стала первым раскатом грома, предвещавшим последовавшую драму.

Встреча Абора и F2087, начавшаяся с кодового слова, привела к долгому разговору в спрятанной поблизости машине, затеянному для получения всей интересующей нас информации и послужившему прелюдией к последующему допросу Абора. Около 3.00 F2087 предложил закопать парашюты и оставшееся оборудование, чтобы на рассвете можно было отправляться в путь. Едва он вышел из машины, Абора схватило ЗИПО и переправило прямо в Гаагу. Материалы, контейнеры и парашюты были погружены на грузовик и доставлены в штаб абвера в Схевенингене. К 4.00 в районе посадки снова было тихо и пусто.