Операция "Ъ" (СИ)

Я открыл перед ней дверь каморки, а потом своего кабинета и мы пошли к лифтам. Я брел как на заклание, а Катька продефилировала мимо удивленного Федора на ресепшене, втянув голову в плечи. Мне было так хреново, что я даже не спросил, где снова болтается эта Тропинкина. Ответив кивком головы на прощание курьера, я зашел за Катькой в лифт и дверь за нами закрылась с легким щелчком, показавшимся мне грохотом. Мы спустились вниз.

========== Кафе. ==========

***

На улице холодный ветер поднял и швырнул мне в лицо горсть мелкого и холодного снега и я моментально протрезвел. Подняв воротник, искоса я глянул на Катьку. Она куталась в толстый и колючий шарф так, что выглядывали одни очки. Я снова почувствовал раздражение. Внутренний голос зудел: “Беги, Жданыч, беги, пока не поздно!” Но ноги, как приклеенные, тащились к машине Малины вслед за хозяином и моей помощницей.

Хозяин не унывал. Он ловко распахнул перед Катей заднюю дверцу и включил печку на полную мощность. Начал потряхивать противный холодок и я растирал себе руки, чтобы хоть немного согреться. Катенька сидела на заднем сидении, как изваяние.

Малина тронулся. В салоне царило гробовое молчание и друг настроил какую-то веселую волну на магнитоле.

- Подмышки, - вдруг услышал я голосок с заднего сидения.

- Чтоо? - изумленно обернулся я на голос.

- Мой папа всегда говорит… Если спрятать руки под мышки, то согреваешься быстрее…

- Ах, оставьте, ради бога, - раздраженно сказал я. - У вашего папеньки слишком специфический юмор.

Катерина замолчала, но руки подмышки я все-таки сунул. Правда, не сказал бы, что мне это сильно помогло. Дрожь не унималась.

“Скорее бы доехать”, - мрачно думал я. “Скорее бы закончился этот кошмар…”

Пробок, на удивление, не было, и машина Малины весело бежала по дороге, которую затягивала поземка. Фары то и дело выхватывали облачки снежинок, и я наблюдал за их игрой в луче света. Усталость вдруг навалилась на меня, и, кажется, я даже задремал… Ненадолго.

Наконец мы притормозили около какой-то забегаловки и я с облегчением расправил затекшую спину. В кафе было шумно и накурено, и морщась, я посмотрел на Малину, мол, заведеньице не тянет пять звезд. Тот заговорщицки пробормотал:

- Чтобы никто не догадался…

Я с тоской обвел глазами стены, оклеенные дешевыми обоями с плакатами на стенах, как в комнате какого-то подростка.

“Господи, ну и дыра”, - подумал я. - “Другого места по соблазнения Катрин нельзя было найти?”

Но Ромка уже мчался к свободному столику. Из клубов сизого табачного дыма возник официант с блокнотиком.

- Я ничего не буду, - заявил Малина. Только виски. А ты, Андрюха?

- Я тоже, - буркнул я. - И пива…

Есть совсем не хотелось, хотелось пить, в горле саднило.

- А Вы, Катенька? - елейным голосом спросил Малиновский. Две пары наших глаз уставились на нее. Она съежилась еще сильнее.

- Я тоже ничего, - пискнула она и откашлялась. - Есть не буду, - уточнила она. - Выпью стакан яблочного сока… За компанию!

- За компанию! - эхом отозвался Малиновский и кивнул официанту.

- Вам бутылку или в графин? - уточнил он. Малина заказал бутылку. Я обвел глазами помещение. Более мерзкой дыры сложно было себе вообразить. Гремела музыка, к потолку поднимались клубы сизого дыма. От этого дыма в горле саднило еще больше и я постоянно откашливался и сглатывал слюну, которой не было. По углам, вжимавшись в темноту, сидели парочки. Прямо передо мной одни взахлеб целовались, пожирая друг друга ртом. Я заставил себя смотреть в сторону.

Принесли напитки. Сделав большой глоток, меня чуть не вывернуло. Пиво было теплым и негазированным. Я сделал гримасу и отставил бокал в сторону.

- А здесь мило, - с елейной улыбкой произнес я, с ненавистью бросая взгляд на Ромку.

Он поспешно сказал:

- Итак, Катенька, вы что-то там про производство говорили?

Катенька заговорила, а я наблюдал за ней. При разговоре обнажались немного выступающие вперед зубы и металлическая проволока на ней. Я глотнул еще виски и у меня перед глазами все стало расплываться.

“Интересно”, - вдруг подумал я. “А проволока эта не мешает целоваться? Спросить, что ли? Мне кажется, она даже не знает, что такое поцелуй…”

Пушкарева рассказывала про оптимизацию производства, но я ее не слушал.

“Интересно”, - несло меня дальше, ” а какая она в постели? Господи, окстись, Жданов, какая постель? Наверное, она и раздевается при выключенном свете и сразу накрывается с головой!”

Я отпил еще виски и наконец согрелся. Приятное тепло разлилось по жилам. Пушкарева что-то рассказывала про субаренду в магазинах, а я раздумывал, какой же мне шаг предпринять, чтобы уложить ее в постель. С любой другой девушкой таких сложностей не возникало. Их и укладывать не нужно было, они сами укладывались в мою постель.

Очнулся я от пинка в бок.

- Очень интересно, Катя! - воскликнул Малина. - Правда, Андрей?

- Да, - подхватил я, - очень, очень интересно.