Операция «Слепой Туман»

Глубина тридцать метров, разгоняемся до скорости в тридцать два узла и в таком виде проходим под днищем довольно крупного парусного кораблика, на глаз способного перевозить до роты солдат. Что-то вроде тарана, но только не корпусом, а расходящейся от этого корпуса подводной волной. Японцам сверху видна только черная, стремительно движущаяся, сигарообразная тень в глубине, а в следующий момент из-за удара подводной волны в днище деревянный корпус джонки лопается, и японцы всей гурьбой оказываются в воде. Что они могут подумать? Правильно – морской демон поднялся из глубин, для того чтобы их сожрать. Кстати, март месяц в Корейском проливе не очень подходит для купания, и все те, кого не сумеют вытащить из воды за двадцать-тридцать минут, считай, уже гарантированные покойники по причине переохлаждения.

А мы продолжаем наши курощения. Сбросить скорость, циркуляция с разворотом на шестнадцать румбом и атака следующей рыбацкой джонки. Конечно, так мы их всех не перетопим, но навести страх, насколько это возможно с японцами, стоит. Ага, на ближайшей «собачке» вдруг поняли, что кто нагло макает в воду их зольдатенов – и теперь та мчит к нам, отчаянно молотя воду всеми своими тремя винтами довольно дрянной выделки. Шуму от них, даже не на самом полном ходу, как от той консервной банки, которую обычно привязывают на собачий хвост, чтобы позабавиться. Кроме всего прочего, это чудило на полном ходу еще и стреляет примерно в нашу сторону. А то как же, ведь горб воды, который мы поднимаем при движении на перископной глубине, виден японцам издалека. Правда, пока снаряды падают с недолетом, но нам оно не надо.

После выхода из очередной атаки на джонки, сбросив скорость, закладываем циркуляцию по достаточно большому радиусу и суем этому настырному бронепалубнику торпеду в кильватерный след под корму, после чего поднимаем перископ и смотрим на дело своих рук. И только тут (торпеда еще не дошла) видим трепещущий на мачте однотрубного крейсера контр-адмиральский вымпел. Это кому же мы сейчас по всем правилам выписали черную метку? Гаврилыч подсказывает, что раз здесь командует Камимура, то наша «рыбка» сейчас гонится за его младшим флагманом, «героем» Чемульпо контр-адмиралом Уриу… Да, жаль что на ней не получилось написать никакого умного послания с добрыми пожеланиями. Да и не надо уже, потому что торпеда дошла. Взрыв торпеды прямо под днищем, сразу за трубой, и почти сразу же следом – взрыв устаревших огнетрубных котлов. В небо поднимается густое облако дыма, пара и рыжей окалины, после чего японская «собачка» уходит на дно, как юнкерс в пике, с переворотом через левый борт. Сверкнули в воздухе еще вращающиеся винты – и все.

А что касается джонок, то нам тут делать нечего. Топить их вот так волной – одно баловство. Сюда бы Владивостокский отряд крейсеров, а уж мы бы проследили за тем, чтобы ни одна сволочь не смогла их обидеть. Пока здесь морской демон, вряд ли Камимура рискнет вытащить свои броненосные крейсера из цусимской ловушки. Но Карпенко с Одинцовым говорят, что владивостокцев, как и отстаивающийся в Шанхае «Маньчжур», тревожить пока рано. Вот он отработает свой танец с саблями у Порт-Артура – тогда пожалуйста, извольте бриться.

* * *

08 марта 1904 года. БДК «Николай Вилков».

Старший лейтенант запаса ВДВ Дарья Спиридонова, 32 года.

Я никогда не любила эти так называемые «всенародные праздники» – Новый год, Восьмое Марта. Одиночки в такие дни чувствуют себя особенно несчастливыми. Дежурные поздравления от знакомых вызывают где-то в глубине души тихое раздражение, пытаясь скрыть которое приходится улыбаться и благодарить.

Раньше Одинцов всегда забывал меня поздравить и спохватывался только к вечеру. Так что этот день я проводила в ожидании его звонка, каждый раз тревожась – а что если не вспомнит? «Ну и что, и плевать, это неважно», – уговаривала я себя, в то же время осознавая, что это далеко не так. Да, лишь его теплые слова имели для меня значение, и все внутри меня начинало ликовать и радоваться, когда он, неловко извиняясь, что чуть не запамятовал о Женском дне, высказывал мне пожелания счастья и любви.

Счастье и любовь! Теперь у меня есть это все, и действительно неважно, поздравит ли он меня сегодня. Я все готова простить ему, а тем более такую мелочь. Ведь я уверена в его чувствах к себе и понимаю, что в суете подготовки к решающим событиям можно и упустить из виду то, что сегодня особенный день….

Но он не забыл. Он устроил нам небольшой интимный праздник, открыв бутылочку красного вина. Он поздравил меня душевно и очень красиво, так что мне даже стало неловко. Я потом все прокручивала в голове его речь, и каждый раз на сердце становилось тепло и уютно от тех искренних и проникновенных слов.