Операция «Смоленский капкан», или Пропавший обоз НКВД

…Тогда, хмурые и мрачные, ровно в назначенное время мы вошли в кабинет генерала Тарасова. Излишне, наверное, говорить о том, что после столь неожиданного поворота событий мы зарулили в первый попавшийся по дороге приличный кабак. Где благополучно надрались с Суходольским как черти, угомонившись только под утро. Поэтому по прибытии в Управление Михаил, верный своей неизменной привычке, расположился подальше от начальства, которое могло без труда уловить специфический запах, которым прямо-таки благоухал наш несостоявшийся полковник. Кроме того, мой друг в такие грустные и тяжёлые моменты своей жизни предпочитал выпить бутылочку холодного «Боржоми», парочка которых всегда стояла на столике в углу кабинета начальника. Мне же было так плохо, что я, наплевав на то, пахнет от меня или нет, уселась прямо напротив генерала. Тот чуть заметно потянул носом и, укоризненно покачав головой, спросил:

— Отрывались всю ночь? — сочувственно поинтересовался он и, не дождавшись ответа, продолжил. — A напрасно, сегодня нам предстоит много работы. Ну, да ладно, у вас организмы молодые, выдюжите как-нибудь. Соображения, версии есть? Хотя не буду напрягать ваши и так замороченные головы, — генерал тяжело вздохнул и продолжил, — эксперты, по моему распоряжению, закончили повторное изучение рукописи с пометками Геринга и Шварца. И кое-что ещё накопали там интересного, — Тарасов протянул нам по тоненькой папочке. — Bот, ознакомьтесь. А то, я вижу, работы пока всё равно полноценной не получится. Ну а вечером, часиков этак в пять, жду вас снова здесь, бодрых и находчивых. Разрешаю в лечебных целях хлопнуть грамм по сто коньяка. Но не больше. Свободны.

— Ну и куда поедем? — спросил Мишка, хитро глядя на меня, когда мы неторопливо расселись в Мишкином «Лендровере», в котором мгновенно запотели все стёкла.

— Давай пока вперёд, как увидишь какой-нибудь приличный кабак, тормозни. А то голова гудит, что твой колокол.

Уютно расположившись в полутёмном подвальчике полупустого по причине раннего времени суток бара и заказав графинчик коньяка и лимон, мы дёрнули по стопарику, и пока Суходольский по телефону долго и нудно оправдывался перед своей очередной пассией за вчерашний загул, я попыталась собрать мозги в кучу и сосредоточилась на изучении материалов экспертизы.

Первое, на что мой затуманенный взгляд не замедлил зацепиться, — так это на тот факт, что отмеченная в первом заключении экспертов комбинация букв и цифр, а именно — U-3547, была признана не поддающейся точной расшифровке. И вот почему: обычно подобные маркировки несли на своих бортах немецкие подводные лодки. Однако в подводном флоте Третьего рейха субмарины под таким номером, по данным Военно-исторического архива, никогда не существовало. Ко второму же акту заключения, который я сейчас держала в руках, была уже приложена увеличенная фотокопия надписи и пояснительная записка. Я внимательно вгляделась в фотографию — рядом с обозначением U-3547 отчётливо виднелся довольно коряво нарисованный от руки символ. Чёрный круг, внутри которого от центра к периферии лучами расходились кривые линии. На оригинале рисунок был мелкий и почти совсем стёртый, разглядеть его стало возможно только на увеличенной и, видимо, сильно отредактированной фотографии. Я перевернула страницу отчёта:

«…30 марта 1945 года войска 2-го Белорусского фронта с боями овладели городом Данциг. В этом немецком городе располагалась судостроительная верфь «Schichau». На стапелях верфи советскими войсками были захвачены недостроенные немецкие подводные лодки разной степени готовности. Так, на заводе стояли практически готовые корпуса новейших немецких подводных лодок XXI серии, маркированные производителем соответственно номерами с U-3538 по U-3557. Согласно захваченной технической документации, строительство подлодок U-3558 — U-3571 (всего 14 штук) находилось на стадии сварочных работ по изготовлению секций. Летом того же года корпуса недостроенных подлодок с Данцигской верфи были спущены в воду и отбуксированы на советскую военную базу в Ристне (Эстония). В период с 1945 по 1946 год данные субмарины были включены в состав нашего флота, где получили различные буквенные обозначения (ТС, Н) с различными порядковыми номерами. Достроить субмарины планировалось по «Проекту 614» Ленинградским конструкторским бюро № 143. Однако в марте 1947 года в результате проведённой совместно с союзниками операции «Дедлайт», часть трофейных субмарин была затоплена в 20 милях к северо-западу от маяка Ристна, остальные же разобрали в период с 1947 по 1948 год. Таким образом, можно сделать предварительный вывод о том, что обнаруженная на описи надпись соответствует серийному номеру одной из недостроенных субмарин, захваченных советскими войсками в Данциге в 1945 году…

…Рисунок, выполненный от руки химическим карандашом, представляет собой, вне всякого сомнения, так называемый символ «Чёрного солнца». Сакральный оккультный символ, часто используемый нацистским обществом «Туле» в своих магических ритуалах…»