Операция «Смоленский капкан», или Пропавший обоз НКВД

— Я не ослышался? Ростова, ну ты, я смотрю, жить не можешь без мистики и призраков. Сначала Суходольский мне всю плешь проел, а теперь и ты туда же? Этого же чекиста расстреляли ещё… — генерал сделал паузу, — дай бог памяти, 3 ноября 1929 года, — снова поразил меня своей информированностью Тарасов. — Хорошо, я отправлю сотрудника. Что-нибудь ещё?

— Да. Запросите все данные на судмедэксперта Мороза Василия Ивановича, год рождения не знаю. Думаю, ему лет семьдесят — семьдесят пять. Работает в горбольнице Тикси.

— Это ещё зачем? — недовольство в голосе начальника росло.

— Отрабатываем его причастность к пожару в морге, — не моргнув глазом, соврала я.

— Если что путное будет, дам знать, — уже совсем сварливо закончил генерал и отключился.

— Ну, что поведало тебе руководство? — спросила я строго, увернувшись от любимого, попытавшегося обнять меня за талию.

— Пока ничего. Ищем дальше. Вскрытие этой субмарины, — Егор показал большим пальцем вниз, — шеф считает пока бесперспективным. Приказал только нанести на карту координаты лодки и двигаться дальше.

— Да ты только посмотри вокруг, — широко обвела я рукой унылую панораму за бортом судна, — какая ширь, а просторы? Да тут без точной информации можно болтаться по волнам до второго пришествия.

— А ты что предлагаешь? — пожал плечами Егор. — Кстати, пока мы были на глубине, локатор зафиксировал неизвестную надводную цель в трёх милях западнее нашего судна. Капитан говорит, что создаётся полное впечатление, что вокруг нас курсирует неизвестное судно малого водоизмещения. Судя по скорости перемещения, это, скорее всего, быстроходный катер средних размеров.

— Может, это катер береговой охраны ФСБ? — пожала я плечами.

— Не думаю. Так что на всякий случай держим «ушки на макушке».

Новости из Москвы поступили неожиданно быстро. Из телефонного разговора с генералом, состоявшегося ночью, стало ясно следующее: на пыльной и почти выцветшей картине, десятки лет, провисевшей на стене в квартире Веретенниковой на Котельнической набережной, определённо была схематично изображена карта Арктики. Причём мнение экспертов отличалось редким единодушием. В районе Мыса Неупокоева, на острове Большевик, в южной части Северной Земли, были нанесены некие неизвестные ранее объекты, расположенные на 300 метров ниже уровня моря. Также учёных мужей немало удивило то, что на схеме подробно отражалась система рек и озёр, которые открыты на этом острове сравнительно недавно, в начале семидесятых. А между тем на обороте картинки ясно читалась дата: «Тибет, 1929 г.». После проведения компьютерной обработки изображения с наложением на современную карту, получены точные координаты этих объектов. Кроме того, Тарасов сообщал, что на дактилоскопической карте, снятой с самой картины и рамы, помимо прочих, идентифицирован отпечаток большого пальца правой руки того самого Блюмкина — старшего уполномоченного иностранного отдела О.Г.П.У., капитана госбезопасности, расстрелянного 3 ноября 1929 года. А посему, приказ генерала был однозначен: нам предписывалось немедленно выдвигаться в район Северной Земли.

Через три дня пути на горизонте, наконец, появился остров Большевик, входящий в состав архипелага Северная Земля. Вскоре, зайдя в пролив Вилькицкого, мы подошли к мысу Неупокоева — конечной точке нашего маршрута. Егор попросил капитана встать на рейде точно напротив мыса. Нашим взорам предстала сильно изрезанная, с большим количеством укромных бухт береговая линия. Высота обрывистых берегов местами достигала метров тридцати, а то и поболее, далее простиралась пологая равнина, повсеместно занятая россыпями валунов и гальки, местами поросших мхами и лишайниками. У горизонта, насколько хватало глаз, были видны холмистые долины, переходящие в платообразные возвышенности, вершины которых скрывались под белоснежными ледниковыми куполами. В небе носились, как авторитетно поведал нам капитан, серебристые чайки, с высоты птичьего полёта с интересом разглядывающие непрошеных гостей. Теперь следовало неторопливо и вдумчиво изучить обстановку. Однако едва мы встали на рейде, как снова последовал гневный звонок из Москвы:

— Чем вы там заняты? — грозно поинтересовался Тарасов.

— Вышли в заданный квадрат и встали на рейде, товарищ генерал, можно сказать, только бросили якорь, — спокойно доложил Егор.

— Слушайте меня очень внимательно, подполковник. Служба спутникового слежения докладывает, что на законсервированной полярной станции, расположенной на мысе Неупокоева как раз напротив вас, фиксируется постоянное движение, кроме того, в нескольких километрах от «Академика Виноградова» непрерывно курсирует неизвестное судно. Я дал команду береговой охране проверить надводную цель, а вот с полярной станцией придётся разбираться вам самим.

— Катер уже засекли наши локаторы, а насчёт станции… Не знаю, возможно, там белые медведи бродят? — пошутил с ходу Егор — Здесь они встречаются гораздо чаще, чем люди.