Операция «Степной барашек»(Роман)

— Как далеко продвинулись ваши расследования этого инцидента? — поинтересовался Хонигман.

— Хойслера заставили идти прямо в огонь! Его предал один изменник из «МАД», которому Лорхер заплатил за это десять тысяч марок.

— Черт возьми! — выругался Бенно. — И вы знаете, кто он?

— Нет, к сожалению, не знаю, однако его знает Лорхер. Пострадавший переоценил этого лиса, а Лорхер и раскрыл его!

И тут Горица заметил, что он, сам того не желая, оказал израильтянину услугу. Однако Бенно сделал над собой усилие, чтобы не выдать себя. Тем не менее его радовало то, что Горица последовал-таки его совету и официально вышел из состава спецслужбы.

В кабинете было холодно, так как в результате взрыва была повреждена и система водяного отопления. Лорхер с мрачным видом сидел за письменным столом, на котором стояли небольшой электрический обогреватель и чашка чая. Шея Лорхера была обмотана шарфом.

Доверенное лицо фирмы Паульсен вместе с деньгами, предназначенными для выплаты зарплаты рабочим, привез еще и сообщение о том, что их заявка на повышение лимита была отклонена. Многочисленные телефонные разговоры с банкирами оказались напрасными.

В этот момент в коридоре послышались шаги, которые Лорхер сразу же узнал. Он скорчил гримасу: ему сейчас только Берта Крампена и не хватало.

— Приятного аппетита! — произнес Крампен, входя в кабинет.

В ответ Лорхер буркнул что-то невнятное.

Крампен, ежась от холода, потер руки. Он, конечно, понимал, что сейчас не время просить у Лорхера денег. Однако после случившегося разве скоро дождешься такого момента? В конце концов фирма получит свою страховку.

Лорхер вел себя так, будто кроме него в кабинете никого не было.

Крампен подошел к буфету в стиле барокко и, налив себе рюмку коньяка, уселся в кресло.

— Ты обдумал мое предложение? — наконец обратился к нему Лорхер. — Должность вакантная: Бахман сломал ногу и бог знает когда выздоровеет.

— Я не подхожу для роли предателя… тем более при твоем-то жаловании! — не без ехидства произнес Крампен.

— Хотел бы я знать, что ты понимаешь под словом «работать»?

— Совсем не то, что ты, — холодно заметил Крампен. — Я вовсе не собираюсь играть роль мальчика на побегушках у твоего кретина Паульсена!

— Да у него в мизинце больше разума, чем в твоей голове! И ты должен об этом знать! Я не собираюсь платить тебе жалованье за безделье!

Крампен отпил глоток коньяка и, откинувшись на спинку стула, закинул ногу на ногу.

— За безделье я денег не беру. Плевать мне на твое жалованье, но тебе пора бы расплатиться со мной!

Лорхер растерянно уставился на сына:

— О какой расплате ты говоришь? За что?

— Ты забыл, что именно мне ты обязан успехами твоей фирмы? — Крампен торопливым жестом остановил Лорхера, когда тот собирался возразить ему, и стал поспешно перечислять свои заслуги: без его мужества и готовности идти на большой риск никогда не было бы шумного «дела Хойслера», благодаря которому Лорхер быстро получил кредиты.

— Кредиты?.. — ехидно переспросил Лорхер. — А сейчас-то тебе за что платить? Лаборатория уничтожена, фирме нанесен ущерб в полмиллиона… Этим я тоже обязан тебе!

— Ты с ума сошел!

— Отнюдь нет! Это была диверсия! И совершена она вот почему: месть за Хойслера! Я уверен в этом! И ты еще хочешь получить за это вознаграждение?!

Крампен был взбешен:

— Попомнишь ты эти слова!

Лорхер наконец понял, что, судя по всему, Крампен рассчитывает на крупную сумму.

— Сколько же ты хочешь?

Крампен сначала намеревался выудить у Лорхера пятьдесят тысяч — ту сумму, которую потребовала Инна. Однако, поразмыслив, решил назвать двойную сумму. Крампен не верил в то, что взрыв лаборатории — это месть за Хойслера. Он был убежден, что эту диверсию осуществил сильный конкурент, возможно «ВОМА», предложение которой о кооперировании Лорхер отклонил. Если, несмотря ни на что, Лорхеру все же удастся восстановить лабораторию, то кто может гарантировать, что подобный инцидент не повторится еще раз? Лорхер же вложил в операцию «Степной барашек» все свои средства, и потому вполне возможно, что скоро с него уже ничего не удастся получить.

— Ну, так сколько ты хочешь? — повторил Лорхер скорее из чистого любопытства, чем из желания удовлетворить эту просьбу.

— Сто тысяч! — как-то бегло произнес Крампен, как будто речь шла о ста марках.

Лорхер ошалело уставился на сына, а потом так расхохотался, что у него слезы показались на глазах.

Крампен наблюдал за отцом сквозь полуопущенные веки, однако решил не отступаться от своего.

Неожиданно Лорхер перестал смеяться.

— Ровно шестьдесят тысяч, находящиеся на счету фирмы, могут показаться внушительной суммой, но их не хватает даже для того, чтобы выплатить зарплату рабочим за одну неделю, потому что для этого нужно восемьдесят тысяч! Договора на кредиты сторнированы обоими банками одновременно! Какое совпадение, не правда ли?.. Вот как обстоят дела, а ты требуешь сто тысяч!.. Откуда я возьму такие деньги? — И, поскольку Крампен с мрачным видом молчал, добавил: — Ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал.