Операция «Сусанин»

И вновь было то же чувство полета, единения, слияния в экстазе. Вновь он вел, раскручивал, бросал, ловил ее. Вновь она чувствовал себя точно настроенным инструментом в умелых руках мастера. Они танцевали танго, рок-н-ролл. Они заводили всех вокруг. И они подготавливали себя к тому, что неминуемо должно было произойти. Досконально изучив тело друг друга в танце, они жаждали продолжения в постели.

Когда они возвращались домой, то есть Жан провожал Гали, был уже поздний вечер. Небо было усыпано яркими звездами. Стояла тишина. Гали ожидала, что Жан затащит ее в первую попавшуюся подворотню — так велико было возбуждение обоих. И она хотела этого, и злилась, и не понимала, почему Жан этого до сих пор не сделал.

А Жан был в отчаянии. Он не мог привести Гали в общежитие, не мог предложить ей переночевать в гостинице. Все это было пошло, мелко, недостойно ее. О том, чтобы затащить ее в какой-нибудь подъезд он не мог бы и подумать. С его стороны это было бы верхом неуважения по отношению к ней, да что там говорить, это было бы подлостью. И вдруг решение пришло само собой. Они как раз проходили мимо здания, где была их общая с ребятами мансарда.

Вернее, она принадлежала Полю, но ребята давно уже оборудовали ее для встреч и совместных попоек. Они собирались там, чтобы поговорить о новых достижениях в области литературы, физики, математики или просто посмеяться, попеть песни под гитару. Как давно он уже не был на таких вот встречах! Но он был уверен, что там чистота: девчонки всегда все убирали после собраний. И это место — родное для него, там хорошая атмосфера. Ребята вроде уехали сегодня за город. Значит, комната должна быть свободна.

— Гали, я хотел бы показать тебе одно место, очень дорогое для меня, — сказал он. — Ты позволишь?

— Ну наконец-то! — подумала Гали.

У каждого из ребят был собственный ключ от мансарды. И сейчас, открывая дверь, Жан опасался, как бы внутри все-таки кто-нибудь не оказался. Но все обошлось. Никого нет.

Мансарда представляла собой небольшое помещение с низким потолком и узким решетчатым окошком. У стены стоял диван с потрепанным покрывалом, над ним висела копия картины Сезанна «Цветы в голубой вазе». Достаточно хорошая, надо сказать, копия. В углу стоял пустой мольберт, рядом, на маленьком столике были навалены подрамники, планшеты. Поль, хозяин мансарды, был художником. В другом углу расположился так называемый «бар» — деревянная полка, стоящая прямо на полу, в которой находилось несколько бокалов и бутылка вина, на «всякий пожарный» случай. Рядом с диваном стоял невысокий столик. И, конечно, в комнатке присутствовал важнейший атрибут веселой студенческой жизни — гитара.

Гали мансарда сразу понравилась. Здесь было ощущение молодости, полета, веселья. Здесь хотелось петь, говорить глупости и любить. То есть, заниматься любовью, конечно.

Жан достал бокалы, протер их платком. Открыл бутылку вина.

— Прошу прощения, сервис, конечно, оставляет желать лучшего, — сказал он.

— Брось, Жан, мне здесь нравится, — успокоила его Гали, располагаясь на диване.

Жан разлил вино по бокалам, присел рядом с Гали на диван.

— Я хотел бы произнести тост в честь самой прекрасной, самой красивой и желанной женщины на свете. Я, наверно, опять выгляжу глупо, но мне очень хотелось это сказать. И я сказал. За тебя, Гали!

Они чокнулись бокалами, хрусталь зазвенел. Вино тоже оказалось на удивление хорошим.

«Прекрасный вечер», — подумала Гали.

— Иди сюда, — сказала она, откидываясь на спинку дивана и маняще протягивая к Жану руки. Жан, который вставал, чтобы закрыть на замок дверь, принял ее руки в свои и присел рядом с ней.

Он целовал кончики ее пальцев — один за другим. Какое это, оказывается, блаженство — целовать руки любимой. Он поднимался все выше и выше, покрывая поцелуями ее плечи, шею. Гали не мешала ему, не подстегивала, хотя сама вся уже сгорала от нетерпения. Наконец он добрался до ее губ. Их поцелуй был долгим, волнующим, нежным. И в то же время в нем было столько страсти! Жан перебирал ее волосы, и от этого волны желания растекались по всему телу.

Гали откинула голову назад, и Жан приник к ее полуобнаженной груди. Он ласкал ее через тонкую ткань платья, потом обнял Гали и расстегнул сзади молнию. Жан стал ласкать ее плечи, спину, ягодицы, одновременно целуя Гали. Потом он осторожно раздел Гали, оставив только трусики и бюстгальтер, ласково уложил ее на диван. Скинул сам футболку, джинсы и наклонился к ней, чтобы вновь начать целовать ее. Они ласкали друга все более страстно. Гали уже достигла такого состояния возбуждения, что готова была кричать, требовать развязки. И в этот момент вдруг послышался звук бьющейся посуды.

Жан вздрогнул, оторвался от Гали, обернулся. В дверях стояла Мари. Она в оцепенении смотрела на него. Потом вдруг, опомнившись, развернулась и побежала вниз по лестнице.

* * *