Операция «Светлана»

За позор и за кровь… За вот этих детей, ради которых они прибыли сюда, о чьих муках с такой болью рассказывал всегда выдержанный, спокойный Казимир. Если бы об этом рассказать матерям Германии, неужто их сердца не облились бы кровью? Неужто смолчали бы они, не закричали бы по-женски. Только лишнее все это — такие думы. Никто этих маленьких не спасет, кроме нас. И нам нужно спешить. Каждый день в лагере умирают малыши… «Товарищ майор!» — негромко окликнули его. Он оторвался от дум. Перед ним стояла Галина. Глаза огромные, темные в сумерках. Тихо и коротко рассмеялась: я просто так пришла. Присела на пенек, охватила колени руками: «Свадьбу, командир, надо справлять», — сказала с нервным теперь уже смешком. Алексей непонимающе глянул: о чем это она? «Девчонки мои заневестились. Женька спрашивала, можете ли вы расписать их. Ох, майор! Слепой ты совсем. Уведут мои девчонки твоих солдат — ты и не заметишь!» Это враги не страшные, улыбнулся Алексей. Если и уведут, то возвратят. И кого ж хочет «увести» Женька? Димку Коваля? И впрямь не заметил! А ведь вроде все время со мной, в походах. Ну, да на такое дело умный парень всегда время отыщет. «Только у командира все времени на это нет», — тихо, с тоской проговорила Галина. Алексей промолчал. Он боялся неосторожным словом сделать ей больно или подать ненужную надежду. Девушка отвернулась и с деланой лихостью спросила: «Скажи, Алексей, я красивая?» — «Очень!» И не увидел Терлыч, как в стороне, мимо них медленно прошла темная маленькая фигурка. Тенью проплыла, задержалась на минутку у костра — и исчезла, как растаяла.

Тут Димка подошел: «Товарищ майор, разрешите доложить!» Коваль смущенно глянул на съежившуюся на пеньке Галину. «Наткнулись на хутор. Два двора в лесу. Мальчонка там, помирает, товарищ майор. В жару хлопчик, так весь и горит. И кричит! Прямо криком исходит!» — «Далеко это?» — «Да порядком, товарищ майор. Часа два топать». — «Разрешите, товарищ майор, — вступила Галина, — я схожу, посмотрю ребенка. И медсестру возьму». — «Возьмите. Женю Чернявскую возьмите, — согласился майор. — Коваль, проводите девушек!»

Даже в темноте было видно, какой широкой улыбкой расцвело добродушное лицо Димки.

22. ТАМ ТОЖЕ ДЕТИ

«Но, пан граф, согласитесь, техника убийства в Катыни — чисто немецкая». Скавронский шевельнулся в кресле, будто собираясь встать. Но только переложил руки на животе: «Пан говорит о немецкой технике истребления?» — «Да. Впрочем, вам фамилия Кристман знакома? Он сейчас возглавляет гестапо в Клагенфурте. А до этого — начальник зондеркоманды СС 10-а. В прошлом году в Краснодаре прошел судебный процесс. Вот там и заговорили об этой банде убийц. После процесса мы проследили путь «команды». В прошлом году она уже бесчинствовала в. Белоруссии. Потом ее следы ушли сюда, в Польшу. Хотите услышать, чем они занимались? В августе сорок второго уничтожили триста больных Краснодарской психбольницы». — «Психов?» — «Людей, пан граф! В октябре в душегубках. Вы знаете, что такое душегубки? Газенваген, автомобили смерти! Герметические кузова. Людей набивали туда, как селедок в бочку. Кузов закрывали, и машина трогалась. На определенном участке пути шофер включал рычаг, который подавал выхлопные газы в кузов…» — «Проше пана, давайте перейдем к другому разговору». — «Еще несколько слов. Так вот, в октябре сорок второго по приказу Кристмана в таких душегубках было уничтожено двести четырнадцать детей из детского дома в городе Ейске. А перед этим — сорок два больных ребенка в станице Усть-Лабинской. Они лежали на излечении в местной детской больнице. Когда немцы отступали из Краснодара, по приказу этого самого «доктора» Кристмана зондеркоманда заживо сожгла более трехсот арестованных. Прошлым летом, уже в Белоруссии, команда Кристмана уничтожила деревню Костюковичи. Сто пятьдесят ее жителей живыми бросили в колодцы. Там были женщины, дети да старики. Деревню сожгли. Дотла! Возможно, — продолжал Терлыч, — чужая боль не болит. И Краснодар далеко от Беловежа. Но Белосток-то рядом! Хорунжий Братковский рассказывал, как в июле сорок первого там были вывезены в лес и расстреляны две тысячи мирных жителей. Не солдат, не офицеров! Опять-таки женщины, дети, старики! Польша на себе испытала эту самую немецкую технику уничтожения. Сотни тысяч сограждан пана графа истреблены таким же способом, что и в Катыни. Печать Запада рассказывала про Освенцим, этот круг ада на польской земле. А Биркенау? Мы еще не знаем всей правды. Но когда освободят Освенцим и Биркенау… Кстати, разведчики Польши добыли копию приказа, который Гитлер в июне сорок второго направил в Варшаву Франку. Шефы пана графа не знакомили его с содержанием этого приказа? Фюрер Германии обязывал своего наместника в генерал-губернаторстве, речь шла о Польше, обеспечить проведение в течение ближайших восьми лет таких мер, которые привели бы к физическому уничтожению всех поляков. Пан граф, несомненно, знает, как весной прошлого года гестапо ликвидировало Варшавское гетто. Разве не та же техника, что и в Катыни?»