Операция «Тайфун»

– Понял. Продолжу. Я и ранее очень внимательно и с большим интересом следил за Георгием Константиновичем с момента его назначения на должность командующего Резервным фронтом, а затем Западным. Нельзя сказать, что он и раньше не был заметен. Я имею в виду – с момента проявления его как самостоятельного и успешного военачальника в боях под Халхин-Голом. Однако в Московской битве ставки были неизмеримо выше, а возможности, особенно в начальный период, гораздо скромнее. К тому же он, как командующий самым важным на тот момент фронтом, активно взаимодействовал с Генеральным Штабом. Хочу отметить, что он крайне целеустремлен, самостоятелен, настойчив и тверд в проведении своих решений. Изменить его решение можно лишь приведя серьезные аргументы. В таком ключе он готов обсуждать вопрос как с Генштабом, так и со своими подчиненными. Это я от них знаю. Но все это не столь важно. Перечисленные качества найдутся у многих. А вот умение видеть боевые действия, как видит их он – это редкость. Сами посудите – у Жукова отсутствует полноценное академическое военное образование. Однако он на равных играет на поле боя с самыми маститыми и опытными противниками. Сейчас я сравниваю его решения с теми, что он принимал в другой истории, в гораздо более невыгодных условиях. И вижу, что он если и допускал ошибки, то несущественные и гораздо более редкие, чем его коллеги и оппоненты. Ну, это ведь нормально – он ведь человек, а человеку свойственно ошибаться. Вывод однозначен – мы имеем, к нашему счастью, в своих рядах незаурядного человека, самородка.

– Спасибо, Борис Михайлович. Ваши выводы подтверждают мое мнение. Важно в полной мере воспользоваться талантами товарища Жукова. На пользу нашей Родине.

Когда Шапошников выходил из кабинета Верховного, тот остановил его в дверях.

– Борис Михайлович! Как только завершится операция и район портала будет освобожден, вы едете на лечение к союзникам. И это не просьба. Это приказ. Ваша жизнь нужна Родине и советскому народу.

30 декабря 1941 г.

г. Ельня

Рассвет Трофимов встретил на новых позициях. Сейчас при свете поднимающегося в морозном мареве солнца он в бинокль внимательно осматривал местность перед собой.

Надо сказать, идея комдива и комиссара дивизии спрятать его на наиболее безопасном участке плацдарма, учитывая, что остаться при штабе дивизии Трофимов отказался категорически, относительно удалась. Удалась – потому что действительно восточный участок плацдарма немцы практически не беспокоили. Все события происходили на западных рубежах обороны города. А относительно – потому что все это закончилось трое суток назад. А сейчас спокойных и безопасных мест на плацдарме не осталось вовсе. Плацдарм на сегодняшний день простреливался вражеской артиллерией насквозь. Не будь в составе дивизии подразделения артиллерийской разведки, БПЛА и радиоподавления из XXI века, дивизия бы доживала последние часы. Даже с учетом превосходного вооружения, подготовки личного состава и организации. Окружение есть окружение – снаряды и патроны имеют свойство заканчиваться, количество наступающих бьет качество обороняющихся. Финал очевиден. Наличие же единовременников Алексея позволило этот процесс существенно затянуть. Не было у немцев сейчас артиллерии, которая должна бы и могла бы простреливать плацдарм. Дивизионный артполк по наведению союзников уничтожал немецких артиллеристов безжалостно. Это было главной и приоритетной целью полка. На остальное пушкарей старались не отвлекать – берегли боезапас, понимая, что это ключевое преимущество дивизии. Поэтому все атаки немцев поддерживал жиденький огонь рассредоточенных 81-мм минометов и малокалиберных пушек.