Операция «Тайфун»

– По тяжелым танкам моя армия даст фору Ершакову. Т-10 гораздо совершенней, и у меня их будет четыре бригады. А у него одна. А вот по средним танкам его дивизии сильнее. Хотя и Т-34-85 сейчас, даже с учетом планируемого немцами перевооружения на длинный ствол 75-мм, имеет неоспоримое превосходство. Но у меня девять дивизий по штату, а у него – четыре.

– Десять! Десять дивизий штат 1-й Гвардейской. Три корпуса.

– Десять? Не знал.

– Ну, пообщаешься. Он там неподалеку будет. Под Ковровым.

Тут открылась дверь, и адъютант внес на подносе чайники, блюдце с нарезанным лимоном и сахарницу.

Помолчали. Когда дверь закрылась, комиссар повернулся к сейфу за его спиной и, открыв дверцу, достал початую бутылку коньяка и два стакана. Рокоссовский, увидев знакомую бутылку из начала XXI века, улыбнулся.

– Ну, лимончик и к чаю подойдет, и тут пригодится! – пояснил комиссар, расставляя стаканы и открывая коньяк.

– Ну, за Победу!

– За Победу!

Закусив лимончиком, Рокоссовский поинтересовался:

– Ну, а у вас тут как? За военными успехами мы следили. Надо отдать должное – информировали нас регулярно и достаточно объемно. А в остальном как? Особый район теперь на нашей территории.

– Вот! Кстати, давай чай наливай. Так вот, на мой взгляд, когда кругом немцы были – проще было. Для меня проще. Когда это все образовалось, мы перетрясли все тут. Лишних убрали, неблагонадежных отправили подальше. Или не пустили сюда. Есть фронт, есть территория – некая константа. А теперь? Людей, гражданских, нужно отселять. А это в основном женщины, дети и старики. Кого? Куда? Вокруг Особого района, откуда основная масса людей, пустыня. Город Вязьма – руины. Понятно, все отстроим, восстановим. Но сейчас куда людей убирать? Сам понимаешь, видели они гораздо больше, чем следовало. Многие ведь пристроились работать при частях. Это союзники плюют с высокой колокольни на секретность. Мы стараемся купировать это и будем поддерживать секретность, сколь сможем. Хотя коллеги из их числа снисходительно посмеиваются и говорят, что если кому-то что-то в этом мире не нравится, то имеется возможность «списать» в их времени пару-тройку межконтинентальных баллистических ракет с разделяющимися боеголовками. Но жить-то здесь нам!

Опять же, нужно обустраивать гарнизоны дивизии НКВД. Правда, союзники обещают материальную помощь. У них это проще, быстрее и, что немаловажно, дешевле. В общем, я не жалуюсь, но превращаюсь в какого-то хозяйственного руководителя. А это несколько не то, чем я занимался. Хотя партия прикажет – буду работать.

– Лаврентий Фомич, твоя задача – ладить и решать вопросы с союзниками. Ты тут есть советская власть! А хозяйственника или пришлют, или сам подберешь.

– Это так! Ты сам куда сейчас? Если не секрет.

– Для тебя не секрет. Гороховецкие лагеря. Под Горьким. Ракутин сказал, как только Двадцатую армию железнодорожники отсюда вывезут – пойдет техника для Шестнадцатой армии. Ох! Извиняюсь – по привычке армию Ершакова Двадцатой назвал. Первую Гвардейскую.

– Завидуешь?

– Есть немного! Разве Шестнадцатая за Вяземское сражение не достойна была «Гвардии»?

– Достойна! Но политически это было бы неправильно. Город мы оставили, сражение проиграли. Это факт.

– Ну да! А кто и как проигрывал – это дело десятое.

– Людям всего не объяснишь. У нас ведь только победителей не судят. А для тебя другая русская поговорка придумана: за битого двух небитых дают! И то, что Шестнадцатая, я так понимаю, будет самая сильная армия в РККА – это тебе в награду за так проигранное сражение. Сам иначе бы не тебя учиться отправил. Так что отступать тебе некуда – только вперед! К Победе!

В этот день пришел приказ о ликвидации политотдела при комендатуре Особого района. Что было логично – войска ушли, а в дивизии НКВД имелся свой политотдел. Озвучивший приказ корпусной комиссар Клементьев от себя и от командования Красной Армии поблагодарил всех офицеров политотдела из состава прикомандированных от Вооруженных Сил Российской Федерации, после чего отпустил их, оставив молодежь из РККА. Они получали предписания о местах продолжения службы, а для Трофимова и других «пенсионеров» это решение значило увольнение. Алексей к этой информации отнесся спокойно – подобный конец этой истории он если и не предвидел, то считал наиболее вероятным. Сдав оружие и заместители дежурному по комендатуре, пенсионеры собрались в отделе. Откуда-то на сдвинутых столах появились фляжки и бутылки с разными, но крепкими напитками. Тут же оказались армейские сухпаи, запасы продовольствия из тех, что были в заначках у каждого. Успели в тишине выпить по первой, когда вернулись политруки-лейтенанты, и обстановка кардинально изменилась. Молодость есть молодость! Они достали свои запасы – и понеслась! Пили за них, пили за «дедов», пили за Победу. Лейтенанты радовались, что наконец-то попадут на фронт. А отставники в душе желали каждому из этих пацанов дожить до Победы, прекрасно понимая, что от судьбы не уйти.