Операция «Тайфун»

Они вышли из землянки. Полковник осмотрелся. На востоке заметно посветлело небо – начинался новый день. Вероятно, последний день в его жизни. Точнее, в их жизнях. Жизнях спешенных кавалеристов, сражавшихся до полудня вчерашнего дня на первой линии обороны, а потом отступивших сюда оставшихся в живых – на вторую линию. Здесь они, подкрепленные орудиями дивизионного артполка, снова вцепились в землю. Не их вина в том, что именно в это место немцы нацелили острие своего танкового клина. Хотя это название совсем не отображает реальное построение современных немецких боевых порядков, но все русские с древности точно знают, что немцы наступают «свиньей», то есть клином. И не дожили бы конники, ставшие пехотой, и дивизионные артиллеристы до этого вечера – раздавил бы их немецкий танковый каток. Сначала «лапотники» уничтожили бы артиллерию, а потом панцеры запахали бы пехоту прямо в траншеях. Но именно сюда прибыл корпусной резерв. И встали рядом с дивизионными пушками «сушки» Савельева, прикрытые приданной батареей счетверенных КПВ. А слева застучали 85-миллиметровки зенитного полка. Зенитчики дорого продали свои жизни. Батарея КПВ отправила в землю пять «юнкерсов». Соседи смогли уничтожить с десяток. Но самое главное – пока немцы воевали с ПВО, СУ-76 успели даже замаскироваться. И встретили новые Т-IV с длинноствольными пушками на прямом прицеле. Итог боя, затихшего с заходом солнца, – более сорока немецких танков перед советскими позициями. И четыре оставшихся «сушки» из двадцати одного по штату. Ночью провели подсчет сил, оставшихся на позиции. Всего из дивизии, на помощь которой был прислан полк Савельева, осталось от силы на полк спешенных кавалеристов, несколько СПГ и десятка два РПГ. Сосед слева, бывший зенитный полк дивизии, также сократился до батареи. Правее полка Савельева за позициями остатков артполка находился КП дивизии. Еще дальше правее занимал оборону танковый полк дивизии, которым просто заткнули дыру на месте истаявшего в бою кавполка соседней дивизии. Танкисты понесли большие потери от немецкой авиации и все же несколько раз контратаковали наступающие немецкие порядки во фланг. И позиции свои не уступили. По факту оборона дивизии уже не была сплошной. Тем не менее комдив запретил отступать и приказал держаться до завтрашнего вечера.

– Эх! Хорошо! И жить хочется! – глядя в светлеющее небо, с хрустом потянулся Савельев.

Прямо за КП полка в мелколесье заходились в песнях соловьи, соревнуясь в мастерстве соблазнения подруг.

– Летят! Слышишь, командир? – невесело опустил полковника на землю старый казак.

Савельев прислушался. Действительно откуда-то издали в предрассветной дымке накатывался звук десятков моторов. Только…

– Фомич, постой! Так вроде с северо-востока звук! Или я ошибаюсь?

И комполка закрутил головой, стараясь понять, откуда накатывается ноющий звук авиамоторов.

– Похоже на то, командир!

И они начали усиленно вглядываться в светлеющее небо. Савельев, вспомнив про бинокль на груди, приложил его к глазам. Из их тыла на юг шли восемь четверок истребителей. А следом за ними и с разрывом, наверное, в несколько километров ровными девятками летели плотные колонны бомбардировщиков и штурмовиков в сопровождении множества истребителей. Столько еще советских самолетов в воздухе Савельеву видеть не приходилось. Через несколько минут истребители, пролетев над передним краем, схватились уже над немецкими позициями с успевшими подняться им навстречу вражескими самолетами. А еще через некоторое время туда пришла вся эта воздушная армада, и там начался ад. Часть бомбардировщиков сбросили бомбы и, развернувшись, легли на обратный курс, все так же сохраняя плотный строй и отбиваясь от немецких истребителей. Там, где они сбросили свой смертоносный груз, земля от разрывов множества бомб не успевала оседать и горело все, что могло гореть. Дым от разрывов и пожаров закрыл все пространство, откуда сегодня должна была прийти смерть. А когда масса земли и пыли от разрывов осела, ветер снес в сторону дымы пожаров, за все оставшееся в живых взялись пикирующие бомбардировщики и штурмовики. В небе возникли с десяток огромных воздушных колес из множества атакующих врага машин. И вокруг всего этого бушевали десятки, сотни боев и поединков истребителей.

Савельев, глядя на все это, заключил:

– А знаешь, Фомич, кажется, сегодня последний парад отменяется. Вызывай командный состав на совещание. Будем думу думать. Как нам и завтра пережить.

После обеда советские ВВС повторили налет, и действительно в этот день немцы не смогли наступать. А к вечеру на позиции начали прибывать части армейского резерва. За позициями остатков артиллерийского и противотанкового полков в паре километров встала артбригада. От нее на КП Савельева протянули линию связи и прислали наводчика. И на передовой все вздохнули с облегчением. О них не забыли.

Вечером этого же дня Ершаков позвонил Захарову, выразив свою благодарность от лица всей 1-й гвардейской армии и от себя лично за то, что сделали летчики Захарова в этот день.