Операция «Тайфун»

– Можно хоть чирием на заднице. Не смертельно, но быстро и всей ордой к Москве в атаку не поскачешь, и на попе ровно не посидишь. А если сильно намять и растереть, то и помереть можно от инфекции. И еще неизвестно, что страшней, – уточнил комиссар.

Район д. Хватов Завод

Война для старшего лейтенанта пограничных войск НКВД Степана Гришина началась не 22 июня. Еще 18-го пришел приказ о переходе пограничного отряда в оперативное подчинение дивизии прикрытия госграницы. Уже на следующий день и он, и начальник заставы отправили свои семьи на родины жен. Погостить. А сами вместе с личным составом на ночь стали уходить в опорный пункт, отрытый на высотке в тылу заставы, где и ночевали под открытым небом. Поэтому рано утром 22 июня во время первого артобстрела заставы погиб только один их часовой. А застава смогла продержаться на высотке весь световой день и отразить с десяток атак немецкой пехоты, перемежаемых артобстрелами. Стрелковый батальон дивизии прикрытия до них не дошел. В минуты затишья, когда немцы готовились к очередной атаке, позади позиций заставы слышались звуки боя. Возможно, это сражался этот батальон. Однако в тот день гремело со всех сторон, и утверждать, что было именно так, было невозможно. Как потом понял Степан, их заставе повезло. В полдень на их позиции сумел пробраться посыльный из комендатуры, который принес приказ об отходе. Что их застава и сделала, прорвав окружение уже под утро 23 июня. А дальше были бесконечные марши по лесам и болотам Белоруссии. Но уже в составе подразделений соседнего отряда. К своим вышли в районе Витебска в первой декаде июля. И тут же снова, уже вместе с этими частями, к которым они вышли, попали в окружение. К пограничникам, имевшим уже изрядный опыт выживания в такой ситуации, примкнули красноармейцы и командиры ближайших частей. И через две недели нового похода оказались на своей территории. Пограничникам было проще, в то время как остальные проходили проверку в особом отделе Западного фронта, у них имелись не только личные документы, но и личные дела, вынесенные штабами отрядов. Поэтому Гришин быстро получил назначение командиром роты в 252-й полк охраны тыла, формируемый на основе конвойного полка НКВД, и теперь пополняемый до штатов военного времени пограничниками. А далее была, в общем-то, рутинная служба по охране тыла фронта. Рутинная она была в сравнении с тем многодневным и изматывающим маршем по выходу с территории, занятой врагом. А так было все: и стычки, и задержания переодетых диверсантов, и борьба с дезертирами и паникерами, помощь милиции в поимке ракетчиков, прочесывание местности и поиски парашютистов. Уже получив назначение в полк охраны тыла, Степан написал письмо теще, жившей в Горьком, с вопросом, приехали ли к ней его жена и дети. Ответное письмо пришло в конце сентября. Опуская все женское многословие и эмоции, ответ был отрицательный, ее дочь и внуки не приехали. Мысли о семье терзали Степана каждую свободную минуту и каждую ночь. В голове рисовались страшные картины, подобные тем, что он видел на дорогах Белоруссии и Смоленщины во время отступления. Он старался отогнать их, заставить надеяться на лучшее, но как только его воля ослабевала, они появлялись вновь. Поэтому он, как мог, старался загрузить себя делами. Тогда просто было некогда думать, и ему становилось легче. К постели старался подходить уже в состоянии, когда даже думать не мог, и просто проваливался в сон без сновидений. В конце сентября он получил очередной кубик на петлицы, став старшим лейтенантом.

С начала октября с полка сняли задачу по охране тыла и, заняв позиции южнее и юго-западней Вязьмы, он готовился встретить врага, который с громом пушек и все увеличивающимся потоком беженцев накатывался с запада.

А вчера пришел приказ передать позиции сводной дивизии и убыть в район неизвестной им деревушки Хватов Завод. Жаль было оставлять оборудованные своими же силами позиции. Понятно было, что это все придется снова строить уже в другом месте и не факт, что они успеют это сделать до того, как подойдет враг. Радовало лишь одно – пройти нужно было всего лишь около двадцати километров. После изнуряющих маршей по Белоруссии это уже не казалось сложным. И еще, особенностью марша был инструктаж командиров рот полка лично комполка. Он предупредил всех, что в том районе, куда они передислоцируются, находится особая часть. Поэтому не нужно начинать стрелять во все, что непонятно. В инструктаже была и приятная информация, им выделялся автотранспорт. Пеший марш отменялся. Рота Гришина следовала во главе колонны, и от нее же выделялась головная походная застава. Ее также инструктировал лично комполка.