Операция «Тень»

Продолжая идти по следу, Гросс и его спутник миновали заросли можжевельника, перебрались через расселину возле стремительного водопада и вышли на покрытую плоскими, будто отполированными рукой человека, камнями площадку. На гранитных плитах увидеть что-либо было почти невозможно, но наметанный взгляд норвежца все же сумел различить кое-где отпечатки чьих-то подошв, еле заметные кусочки сырой земли и капли непросохшей влаги — незнакомец прошел тут совсем недавно.

— Он торопился, — обеспокоенно сказал Андерсен, и Гросс хорошо понял, что встревожило его молодого друга.

Они подошли к краю площадки; след стал отчетливее, и теперь уже без труда можно было заметить, что вел он в долину. Идти дальше не имело смысла, наоборот, следовало скорее возвратиться назад, туда, к расположенной на склоне скалы старой хижине, в которой находились инженер Можайцев и несколько его друзей.

Герману Гроссу удалось отбить Можайцева у Крюгера и матроса, которые хотели схватить его и доставить на подводную лодку, присланную Карлом Функом. Спасти его Гроссу и Эрике Келлер помог Андерсен, тот самый, на ферму которого они заходили напиться парного молока. Петер Андерсен и два его дюжих сына были активными бойцами движения Сопротивления, сражались в партизанском отряде против гитлеровцев. Петер Андерсен принял в судьбе раненого русского самое сердечное участие: Можайцева надежно спрятали на ферме, старательно лечили, Эрика Келлер не отходила от его постели. А когда он выздоровел — его переправили вот в это глухое горное место и поселили в хижине, служившей когда-то пристанищем Петеру Андерсену и его товарищам по партизанскому отряду. Тут Можайцев имел возможность набираться сил, не боясь быть выслеженным агентами Аллена Харвуда. Нашлись люди, которые по призыву старого Петера взяли Можайцева под надежную охрану: вместе с ним поселились на время его болезни и Герман Гросс и Эрика Келлер. Казалось — все шло как нельзя лучше, можно было подумать о том, чтобы в ближайшие дни покинуть этот пустынный район. Гросс и Эрика неоднократно пробовали заговаривать об этом с Можайцевым, но тот продолжал отмалчиваться. Целыми днями он о чем-то напряженно думал и однажды попросил Гросса послать телеграмму в Париж, инженеру Франсуа Леграну. Телеграмма оказалась явно шифрованной, и Гросс с некоторым беспокойством спросил Можайцева, что за человек этот Легран. Можайцев скупо улыбнулся, — он понял, о чем подумал Гросс: ведь совсем недавно он и Шольца считал своим близким другом.

— Ему можно доверять, — заверил он.

Можайцев рассказал о своей дружбе с Леграном, завязавшейся в Америке, о том, как Легран, молодой и сильный, талантливый инженер и горячей души человек, поверил в творческие замыслы своего русского коллеги, как он проникновенно говорил ему о Родине, России и настойчиво предостерегал не продавать себя Уильяму Прайсу. Не продавать себя Прайсу, — Франсуа Легран богат, ему легко говорить об этом! Но, черт возьми, он был прав. Можайцев поддерживал с ним связь, переписывался, но так, что даже Шольц об этом не знал. Теперь именно с Леграном Можайцев связывал какие-то свои надежды, о сути которых он предпочитал пока ничего не говорить.

Казалось, все шло как нельзя лучше, но так только казалось… Недавно друзья старого Петера Андерсена сообщили, что в окрестностях появился человек, пытающийся разыгрывать из себя туриста-одиночку. По его осторожным расспросам можно было сделать определенный вывод — он старается нащупать местопребывание Можайцева: делая все сужающиеся круги по придуманному им «туристскому» маршруту, он все больше приближался к тому месту, где находилась хижина. В последние дни он, почти не таясь, шнырял по горам, как заправская ищейка. Гросс не сомневался, что о существовании заброшенного партизанского жилья он уже успел пронюхать и не сегодня-завтра появится где-нибудь в непосредственной близости от него. И все же Гросс просчитался — более строгие меры предосторожности следовало бы принять раньше: минувшей ночью лазутчик, оказывается, подходил к самой хижине. Что он видел и слышал, удалось ли ему убедиться в том, что Можайцев находится здесь? Что это враг — можно было не сомневаться: ведь подобравшись тайком к самой хижине, он предпочел не показываться ее обитателям и еще до рассвета незамеченным возвратиться в долину. Гросс понимал, что сейчас мер пассивной самозащиты уже недостаточно — ему, а может, кому-либо из Андерсенов следовало сегодня же отправиться в долину и постараться узнать об этом человеке какие-то конкретные сведения, возможно, встретиться с ним и определить степень опасности, грозившей Можайцеву.

На совете, состоявшемся тотчас после возвращения Гросса и Андерсена, было решено послать на разведку Эрику; она иногда бывала в горной гостинице, к ее визитам там привыкли, у нее уже имелись там знакомства, которые ей могли пригодиться, к тому же она женщина, и очередное ее появление в долине никого не удивит.