Операция «Тень»

«Очевидно, весь смысл ее приезда к нам, в Советский Союз, и состоял во встрече с Грином, — подумал Торопов. — Свидание это вчера состоялось, и теперь Сатановской незачем мотаться по лесам и полям».

Через полчаса позвонили снизу, и Сатановская спустилась в вестибюль. Она возвратилась с билетом в руке.

— Вот мы и расстаемся, — заговорила она с грустью.

Торопов с удивлением вскинул на нее глаза.

— Я сегодня вылетаю на родину, — пояснила она, пряча билет в сумочку. Он продолжал молчать, соображая, как следует держать себя в такой ситуации. Она с грустной улыбкой посмотрела ему в глаза. — И я хочу попросить у тебя прощения за те неприятные минуты, которые тебе пришлось пережить по моей вине, но, честное слово женщины, у меня возникло к тебе искреннее чувство.

«Что она этим хочет сказать?» — подумал Торопов.

Она снова улыбнулась.

— Помнишь — там, на Клязьме? Ну да, я хотела, чтобы ты перестал прятаться от меня. Молчи, молчи! Я понимаю — страдает твое мужское самолюбие: «Она оказалась умнее, перехитрила меня!» Сейчас мы с тобой расстанемся, Андрей, и я на прощанье хочу обратиться к тебе с просьбой: не думай обо мне плохо.

— Это будет трудно, — сказал он.

— Ну, как знаешь. И все же помни о моей просьбе.

Торопов круто повернулся и вышел из номера. Он немедленно поехал к Соколову и обо всем ему рассказал.

Полковник дал ему «выговориться», побарабанил пальцами по столу.

— Не следует преувеличивать, товарищ майор, — заговорил он. — Многое мы с вами предвидели… Да, у вас были и промахи, и вы сами их знаете и учитываете… Но жизнь сложна, и наша борьба с Грином — занятие не простое. Не терзайтесь, возвращайтесь в Пореченск и принимайтесь за работу. И помните — с «окна», которым воспользовался агент Харвуда, не спускайте глаз.

— Разрешите, товарищ полковник.

— Да, говорите, я вас слушаю.

— Если Сатановская знала, что я сотрудник органов безопасности, веду наблюдение за ней, то у нее наверняка возникли подозрения, что мы осведомлены и о маршруте «Дрисса», — заметил Торопов.

— Полагаю, что тут вы ошибаетесь, майор, — она не знала, кто вы. Больше того, вызов Сатановской сюда… да, да, майор, она приехала к нам по вызову Грина — связан именно с использованием «окна» на Буге при проведении той операции, которой ныне усердно занят Грин. Вы, должно быть, от огорчения совсем забыли о магнитофоне, которым воспользовались вчера. Сейчас я ознакомлю вас с записью на магнитофонной ленте… — Полковник поднял телефонную трубку и кому-то приказал принести «подарок майора Торопова», затем продолжал: — Если бы Сатановская и приняла вас не за влюбленного в нее молодого художника, а за чекиста, специально к ней приставленного, то и в таком случае наблюдение за нею, и она сама, и разведка могли бы приписать, и не без основания, тому обстоятельству, что ее поведение на берегах Буга обратило на себя внимание польских властей, которые и попросили нас на всякий случай присмотреть за ней, только и всего. А мы поглядели, ничего не заметили, работали топорно, рассекретили себя и так далее, так что и бояться нас нечего. Но главное, что нам было нужно, — мы теперь знаем. Сейчас вы в этом убедитесь, майор.

Полковник вставил в аппарат ленту и передал Торопову листки с переводом беседы Грина и Сатановской с английского на русский.

Лента некоторое время тихо шуршала, затем послышались голоса, мужской, грубый и резкий, и женский, по тембру майор узнал — Сатановской. Он слушал и в то же время внимательно читал лежавший перед ним перевод.

— Из хи слиип?

— Иес, оф коос.

Это Торопов и сам слышал. Теперь он читал перевод…

Грин злобно произнес:

— Я пристрелю его!

«Должно быть, он сказал это, когда сунул руку в карман и сделал шаг по направлению ко мне», — подумал майор.

Женщина почти вскричала:

— Ты этого не сделаешь!

— Какого черта он привязался к тебе?

— А ты хочешь, чтобы ко мне приставили чекиста?

— Ты крутишь любовь с ним!

— Не твое дело. Я приехала сюда по твоему вызову, вот и давай побеседуем о деле. Зачем я тебе нужна? — и опять почти крик. — Не тронь его! Если ты причинишь ему вред — меня арестуют. Неужели ты, Грин, не можешь понять этого?

Послышалась возня, — должно быть, она силой мешала ему приблизиться к уснувшему, потом тихое проклятие и голос Грина.

— Ну, черт с ним! Пойдем отсюда, мне необходимо дать тебе поручение.

Некоторое время снова было тихо, очевидно, они уходили в сторону от распростертого во сне чекиста, затем снова заговорил Грин — разговор теперь доносился, приглушенный расстоянием:

— Соня, я счастлив тебя видеть… В моем сердце ты навсегда осталась любимой.

— Не смей прикасаться ко мне! — в голосе Сатановской слышалась злобная ярость.

— Я всегда любил только тебя.

— Молчи. Ты погубил мою жизнь… Соблазнил девчонку сказками, увлек и погубил… Я нужна была тебе потому, что тебе приказали завербовать меня. О-о!.. Как я ненавижу тебя!

Опять послышался голос Грина, на этот раз угрожающий:

— Ты уже не веришь мне — это плохо. Но дело не должно страдать. Твой дядя Мордехай Шварц передал тебе приказ управления разведки… Шварц доложил рапортом, что ты отказалась выполнить приказ.