Операция «Трест». Шпионский маршрут Москва – Берлин – Париж

Жизненная драма потрясла молодую женщину, но не сломила ее. Она приняла решение, которое многие назвали сумасбродством: добровольно пойти на фронт, чтобы заменить мужа в рядах родного полка. Надо сказать, что в Русской императорской армии женщина в строю была исключительной ситуацией, почти невозможной в жизни со времен знаменитой на всю страну кавалерист-девицы корнета Дуровой. Это уже потом в страшные дни краха России женщины станут формировать ударные батальоны, стараясь своим примером подбодрить мужчин. Но в 1914 году в лучшем для себя случае Мария Владиславовна могла рассчитывать на должность сестры милосердия. И вот тут-то она прибегает к помощи великой княжны Ольги Николаевны – старшей дочери Николая Второго. Еще в 1909 году государь назначил ее шефом 3-го гусарского Елисаветградского полка. Это было большой честью для армейского полка, и елисаветградцы гордились таким шефством. В полковом марше даже были такие слова:

Мы гусары не из фольги,
Всяк из нас литой булат,
Бережем мы имя Ольги,
Белый ментик и штандарт.
В поле брани, в поле чести
Имя Ольги нам закон…

Во время войны Ольга Николаевна, как и другие августейшие дочери императора, находилась в Петрограде и самоотверженно ухаживала за ранеными, но связи со своим полком не теряла. К ней и обратилась молодая вдова с необычной просьбой. В результате Николай Второй приказал военному министру генерал-адъютанту, генералу от кавалерии Сухомлинову сделать соответствующее распоряжение. Преодолев все многочисленные препятствия и формальности, Мария Владиславовна, оставив ребенка на попечении родных, в 1915 году поступила вольноопределяющимся в 3-й гусарский Елисаветградский ее Императорского высочества Великой княжны Ольги Николаевны полк.

* * *

С самого начала Первой мировой войны елисаветградские гусары участвовали в боях в Восточной Пруссии. Там же застало их лето 1915 года. Мария Владиславовна была зачислена в пятый эскадрон ротмистра Обуха под именем вольноопределяющегося Андрея Михно. Уже в эмиграции ее однополчанин штаб-ротмистр Архипов вспоминал:

«Она недурно ездила верхом по-мужски, но, конечно, никогда не обучалась владению оружием и разведке: значит, с боевой точки зрения была бесполезна. Мало того, постоянное днем и ночью присутствие молодой женщины, переодетой гусаром, очень стесняло офицеров и солдат. Командир полка и не прочь был бы избавиться от такого добровольца, но ему подтвердили, что все сделано по личному желанию Государя Императора. Пришлось смириться со свершившимся фактом».

Но Мария Михно сумела в кратчайшие сроки доказать всем скептикам, что ее прибытие на фронт – не блажь воспитанницы Смольного, которая воспользовалась протекцией великой княжны и самого государя императора. Кроме театрального переодевания ничего предосудительного в ней не было. Скромная, тактичная, она смело шла навстречу любой опасности и этим увлекала других. Не только офицеры полка, но и солдаты, у которых женщины-добровольцы зачастую вызывали смех, уважали ее. Все тот же ротмистр Архипов вспоминал позднее:

«Следует упомянуть, что за период, проведенный в рядах полка, находясь постоянно в боевых делах, М. В. Михно обучилась всему, что требовалось от строевого гусара, и могла на равных соперничать с мужчинами, отличаясь бесстрашием, особенно в разведке».

В ноябре 1915 года, вызвавшись добровольно проводником к команде разведчиков ее дивизии, ночью она вывела свой отряд в тыл немецкой роты. Большинство солдат противника были уничтожены, оставшиеся в живых – взяты в плен. Во время другого рейда Мария Владиславовна в сопровождении двоих солдат наткнулась на немецкую заставу. Неприятель открыл огонь. Один солдат был убит, другой ранен. Но она, сама получив ранение, под страшным огнем сумела вынести на руках своего истекавшего кровью однополчанина.