Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры»)

— Ладно, просто бюрократ. Генералу я в общих чертах наш замысел доложил, он как бы одобрил. Говорит — «наконец-то вы со Степным что-то новое придумали».

— Понятно. Вот теперь вдохновленный похвалой генерала, пойду работать, — сказал Степной поднимаясь, и уже направляясь к выходу из кабинета пробурчал, — Сам без выходных «пашешь» и меня на все выходные озадачил, а туда же про перестройку…

— А ты, Юра, завтра вечерком после работы подходи ко мне домой, посидим — поговорим.

— Какая работа Андрей? Завтра же воскресенье. Да и знаю я эти твои разговоры, — остановился у двери заместитель. — Опять планов «громадье» обсуждать будем.

— Нет завтра наш с тобой профессиональный праздник, так что посидим, отметим помаленьку, для души, а то торжественное в пятницу было для проформы. Посмотрел я там на этого Горбачева, послушал его и еще больше утвердился во мнении, что демагог он и больше никто и ничто.

— Я ухожу, — сказал Степной, решительно открывая дверь кабинета, — а то сейчас за твою антисоветчину и мне отвечать придется… за недоносительство.

20 декабря 1987 года (воскресенье) — 19.00. Москва

Степной все-таки зашел в гости к Соболеву, и они по-простому устроились на маленькой кухоньке. Выпив за праздник и за друзей, как все русские люди заговорили «за политику».

— «Холодную войну» — похоже мы проиграли, — тихо делился своими мыслями Соболев, — дальше думаю будет только хуже. Партия из-за частой смены лидеров, и не только, утратила свое влияние в стране. «Новое мышление» не наполнено конкретикой. Новый «НЭП» — это вообще открытый подрыв основ социализма. Впрочем, это только моя личная точка зрения. А ты знаешь, Юра, что первый официальный визит в Великобританию Горбачев совершил в 1984 году, за четыре месяца до того, как стал генеральным секретарем ЦК КПСС. В опубликованной переписке Тэтчер с президентом США Рональдом Рейганом она описывает Горбачева как человека приветливого, обаятельного, с чувством юмора, что он сейчас, наверное, и доказывает…

Неожиданно Соболев сменил тему:

— Знаешь, почему я решился на эту аферу с аналитиками?

— Наверное, заболел? — невесело усмехнулся Степной.

— Я долго думал… — продолжал Соболев, пропустив насмешку друга. — Получается, что в этой войне с перестановками не все выживут, но нам с тобой надо выжить…

— Это почему еще? Что мы какие-то особенные, чтобы нас не тронули?

— Да, таких как мы скоро очень мало в Комитете останется… Таких, которые с младых ногтей в системе работают. И заметь, всегда, во все времена чернили КГБ, а не КПСС. А ведь мы не зря назывались «передовым отрядом партии». У нас до сегодняшнего дня даже серьезного аналитического отдела в системе нет. Потому, что нам задачи ребята из ЦК ставили. Мы должны все знать, но выводов никаких сами делать не можем — это ЦК будет делать и принимать решения на основе своих неведомых нам заключений. А потом отдавать нам приказ, и мы как… — Соболев не смог от возмущения подобрать нужное сравнение, махнул рукой и продолжил, — несемся его исполнять. Но это я так… отвлекся. Главное сейчас уже в самом Комитете нет единства. Люди, приходившие к нам с партийной работы, сразу назначались на высокие должности. К примеру, наш шеф. Я ничего не хочу сказать плохого про них, но они другие не как мы с тобой. Они пришли, чтобы проводить линию партии, а мы профессионалы и руководствуемся только оперативной целесообразностью …

Соболев посмотрел в глаза другу и продолжил: — Они сейчас поют дифирамбы Горбачеву, так громко и слаженно, что невозможно услышать мнение отличное от их «единственно правильного». А ведь Горбачев живой человек, ему, как и всем людям, тоже свойственно ошибаться, и далеко не каждое его решение может оказаться во всех отношениях удачным иногда как говорится, задним числом приходится осознавать, что надо было поступить совсем не так, а иначе. Но в ЦК думают, что в случае чего смогут исправить все, но так не бывает. На бумаге можно исправить, но в жизни нет. А наши руководители молчат, чтобы выглядеть в глазах ЦК твердыми ленинцами, проводящими в жизнь линию партии. Но в жизни надо быть, а не казаться. Если поддаться этому преступному желанию, казаться правильным случится непоправимое: стоит сказать или написать лишь одно слово неправды или что-то утаить, какую-то несущественную на первый взгляд деталь, как немедленно изменится оценка всей ситуации, примется неправильное решение, оно, в свою очередь, приведет к новым ошибкам, положение еще более усугубится, ошибки последуют одна за другой, будут нагромождаться одна на другую, и вся ситуация выйдет из-под контроля.

— Ты что против партии? — возмущенно перебил ошарашенный тирадой Степной.

— Нет, я, как и все рядовые члены партии переживаю за нее, но сейчас чувствую, приходит очень плохое время, и чтобы сохранить партию и Комитет, нужны какие-то другие меры. Не те, которые применяют Горбачев и его сторонники.

— А какие?

— Я не знаю, но не те. Нашей стране сейчас не хватает Андропова…

— Но он тоже был направлен в КГБ из КПСС…