Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры») Продолжение

— Что можно инкриминировать Милнеру? — жестко спросил Соболев, не дожидаясь возражений зама.

— Угон автомобиля, отравление водителя… — начал неуверенно перечислять зам.

— Это тянет всего лишь на выдворение и то по итогам всестороннего разбирательства. Это ведь он наших с поличным поймал, а не они его. В ЦРУ все верно просчитали, защитив Милнера дипприкрытием. И потом на другой чаше весов — провал нашей контрразведки, вылившийся в грубейшее нарушение международных договоренностей, которое грозит прекращением САИ.

— Но мы же все равно можем потребовать выдворить Милнера из страны? — возмутился Степной.

— Тогда американцы точно прервут САИ, — мрачно предположил Соболев.

— И что теперь нам с ним делать? — озадаченно спросил зам.

— Не знаю, Юра, не знаю. Политика и, в частности, международные договора — это деликатная сфера. Односторонние демарши здесь достаточно редкое явление. Наверное, у нас есть немного времени на адекватный ответ, но вот сколько его, я не знаю, — разочарованно выдохнул полковник.

— Может быть, контрразведка сама что-нибудь придумает? — неуверенно предположил Степной.

— До испытаний осталось чуть больше шестидесяти часов — словно, не слыша своего зама размышлял вслух Соболев, — а тут такой провал.

— Не может быть такого, чтобы контрразведка не имела запасного варианта на такой «дохлый» случай? Я сейчас срочно свяжусь кое с кем и все уточню, — продолжил убеждать себя Степной.

— Точно, Юрий Александрович, давай поговори с ними. Нам сейчас необходимо получить более полную информацию о том, как этот американский супершпион поймал этих чистоплюев с поличным. И особенно подробно расспроси о самом Милнере. Теперь я почти не сомневаюсь, что он и есть «Исполнитель». Есть ли у него слабые места? — пытался развить свою мысль полковник, но зам перебил его.

— Почему ты все время думаешь, что он «Исполнитель»?

— Делегация у США небольшая, людей с дипломатическим иммунитетом немного. Вот и получается, что двух высококлассных «Исполнителей» ЦРУ в таком раскладе позволить себе не сможет.

— Зачем тогда он привлек к себе внимание? — не согласился зам.

— Вот этого мы не знаем и гадать нам некогда. Что там сейчас у «Омеги»? Как он в такой суматохе выйдет на связь? Есть ли хоть какая-то возможность получить информацию что там творится через военную контрразведку?

— Попытаюсь, — пообещал Степной, — но, если он проведет «Вариант», боюсь ВКР закроет всю информацию для нас.

— Ладно, — принял решение полковник. — Тогда поработай с контрразведкой, от них ВКР не закроется, а я попробую выяснить у разведчиков как реагирует Госдеп США на этот инцидент?

— Да у них такая степень секретности, что…

— Нас не интересуют данные, добытые резидентурой через нелегалов, только официальная информация о решении Госдепа по САИ, — оборвал Соболев.

В этот момент позвонили из приемной заместителя председателя КГБ и предупредили Соболева, что он приглашен на экстренное совещание Координационного центра,

Переговорив по внутреннему телефону, полковник положил трубку и сказал:

— Ну вот и все пора идти «на главный ковер». Там объяснят, как надо работать и воздадут должное за грехи наши.

— За что? — возмутился Степной.

— За содеянное нашими друзьями из контрразведки. Иди к ним, Юра, пока начальство ВГУ будет со мной «на орехи» получать, ты постарайся что-нибудь разведать у их подчиненных.

Глава 3

18.28 (С) — 15.28 (М) Семипалатинск

Рязанцев, стремительно поднялся на второй этаж поликлиники УКГБ и быстро преодолев половину коридора дошел до кабинета начальника подполковника Абраева Султана Орынтаевича, осторожно открыл дверь и тихо вошел. Он знал, что Султан, как звали его все друзья и знакомые не любил громких звуков и быстрых движений. То, что кабинет оказался пустым, Максима не смутило. В конце рабочего дня подполковник любил перебираться в комнату отдыха, которая была незаметна за отгораживающей ее медицинской ширмой. Капитан, обошел ширму тихонько поскребся в дверь и не дожидаясь приглашения вошел. Начальника поликлиники видимо уже предупредили из регистратуры, что на территории посторонний, поэтому Абраев убрал со стола спиртное и удобно расположившись в кресле слушал тихую классическую музыку и пил ароматный кофе.

— Чего тебе Максим? — недовольно спросил подполковник.

Рязанцев, не торопясь открыл кейс и молча поставил на журнальный столик бутылку армянского коньяка.

— Это еще что такое? — попытался придать голосу строгости подполковник.

— Это лекарство, Султан Орынтаевич, — спокойно ответил опер. — И я хотел бы его обменять на другое.

— Кончай говорить загадками. Зачем пришел? — чуть смягчившись поинтересовался Абраев.

— Вы же в курсе всего, что происходит в нашем управлении. И я полагаю, что переживаете сегодняшнюю ситуацию так же остро, как и все мы? — начал издалека Максим.

— Я ничего не знаю и знать не хочу обо всех этих ваших оперативных делах. Мое дело лечить. Что ты тут вообще начинаешь? — сдержанно возмутился подполковник.