Операция "Волчье сердце" (СИ)

Валлоу притих и не дергал выволочками, не совал палки в колеса. И с Управлением по контролю магических проявлений теперь работалось совсем по-другому.

Госпожа Алмия теперь являла собой образец сдержанного профессионализма (раньше профессионализм был несдержанный!). Больше никаких колкостей и острот, она была безукоризненно вежлива и корректна. Правда, долетали слухи, что младший состав управления теперь предпочитал не сталкиваться с ней в коридорах. А если уж и приходилось, то лучше было свернуть с пути или прикинуться предметом интерьера. Зато запросы управления решались влет — как подозревал Вольфгер, только чтобы скорее от них отделаться. Но какая капитану разница, какова причина, если для работы один плюс?

Откровенно говоря, такому поведению мастера Вольфгер был рад. Про себя он прекрасно понимал, что общайся они в прежнем ключе, он бы в конце концов действительно сорвался и наговорил Эве того, о чем потом бы сильно жалел. А то и вовсе подал бы в отставку и ушел в охотники за головами.

Только вот домой он больше не ездил, предпочитая ночевать прямо в отделении. Так было даже удобнее — несколько часов, чтобы восстановить силы, и снова за работу, не отходя от стола. Подобное служебное рвение давало свой результат.

Спустя четыре дня свершилось еще одно великое событие — как следует накрученные и Лейтом, и Валлоу патрульные взяли шоркаля с компанией. Того самого, которого Вольфгер уже и не надеялся отыскать. Троицу доставили прямо в капитанские объятия: беглого каторжника собственной персоной в драном шмотье, пытавшегося замаскироваться под древнюю бабку, и его сопровождающих — парня, щеголеватого на вид, и девицу в чопорном платье служанки хорошего дома. Взгляд шоркаля был злым, щеголя — растерянным, девицы — откровенно испуганным.

Вольфгер пригляделся к ней повнимательнее и раздосадованно крякнул, профессиональная и волчья память подсказала — встречались, было дело, да еще и когда! Она ошивалась в лавке старого гоблина, когда Вольфгер пришел туда с Эвой расспрашивать про убийство на Кирпичной улице.

Ох и любит судьба шутки шутить, любит…

— Этих двоих в разные камеры, и чтобы не перестукивались. А ты, — он ткнул в подрагивающую девицу, — за мной.

Она коротко обернулась на спутников, будто искала поддержки, но оба на нее не смотрели, будто и вообще все трое в одном помещении оказались совершенно случайно. Вольфгер завел девицу в ближайшую допросную, усадил, сам устроился напротив. Неторопливо выровнял стопку бумаги перед собой, обмакнул ручку в чернила, любовно вывел на листе дату, время, номер дела, по которому проходит задержанная. Он нарочно не торопился, нагнетая нервозность девицы собственной уверенностью и спокойствием.

Работало. Девушка мяла закованными в наручники руками подол своего платья, закусывала губы, а взгляд ее метался, как загнанный кролик.

— Имя, фамилия, раса, дата и место рождения, — монотонно пробубнил капитан, сочтя все приготовления законченными.

— Л-лана Дейвиль, чел-ловек, первое сен-нтября тридцать в-второго.

— Заика от рождения или нервничаем?

Девица молча залилась краской.

— Кем вам приходятся задержанные с вами люди?

— Никем, — Лана с голосом совладала и произнесла это уже чуточку увереннее. Но недостаточно для того, чтобы это звучало как правда.

— А другой задержанный, по имени Ларс Дейвиль — вам, выходит, однофамилец?

Девушка покраснела еще сильнее, но даже попыталась деланно пожать плечами.

— Выходит, что так.

— Значит, и про убийство горничной на Кирпичной улице вы слышите в первый раз?

— К-какое убийство?

— Не слышали? Не знаете?

— Нет.

— А чего же вы тогда так испугались, когда я этот же вопрос задал в лавке почтенного Ошат-даро?

Это оказалось даже проще, чем он предполагал, потому что девица внезапно уткнулась лицом в ладони и разрыдалась. Сквозь всхлипы и шмыганья до капитана доносилось лишь — «Мы не хотели… Так случайно вышло… Мы не хотели…».

Вольфгер терпеливо переждал девичью истерику, подал задержанной стакан воды, о который она благодарно постучала зубами, и снова принялся задавать вопросы — теперь не лениво-протокольные, а быстрые, хлесткие, и картина случившегося восстанавливалась ярко и полно.

Кое в чем шоркаль сильно просчитался — Лана Дейвиль оказалась совершенно непригодна для тягот преступной жизни.

Выяснилось, что девица приходилась каторжнику младшей сестрой. Тот, после побега, поддавшись сентиментальному порыву, забрал кровиночку из работного дома, да и пристроил себе в ученицы. Таланта у девицы было не то, чтобы много, зато исполнительности хватало, а у Ларса после каторги и глаза, и руки были уже не те. Третьего — молодого мужчину по имени Карл Веллинт — они подхватили уже по дороге, Лана не знала, как брат на него вышел.

План был прост, как задачка первоклассника: Ларс делится опытом, Лана изготавливает нужные артефакты, Карл проводит всю остальную работу по сбору информации, втыкиванию булавки и собственно краже.