Операция «Возмездие»

— Вот полюбуйтесь! — довольно улыбнулся американец и положил передо мной на стол фотографию полковника Фроста. — Уверен, что за вами водятся грешки! Наверняка в ФБР или ЦРУ на вас имеется очень большой зуб. Если я передам вас этим парням, то поверьте, они выбьют из вас любое признание. Но, прежде чем исполнить свой долг, я сам хочу спросить вас кое о чем. Однако прежде должен вернуть вам небольшой должок! — Полковник подошел ко мне и с ходу сильно ударил по лицу. Я предвидел это, а потому успел немного отклонить голову назад, тем самым смягчив удар. Кровь, которая тонкими струйками потекла у меня из носа, видимо, удовлетворила полковника Клиффорда, но я был уверен, что ненадолго. Американец, потирая ушибленную руку, отступил на шаг и вновь спросил:

— Кстати, я несколько раз видел вас в компании некоего бизнесмена из Эстонии. Думаю, вы с ним заодно! Ну, что, будете говорить? Или этот парень, — полковник кивнул в сторону ухмылявшегося здоровяка, — очень серьезно поговорит с вами, но тогда… — Клиффорд грустно посмотрел на меня.

Конечно, я мог потерпеть побои, избиение ногами и даже иголки под ногти. У меня в результате длительных специальных тренировок был очень низкий болевой порог, поэтому угрозы полковника не особенно испугали. Однако лишний раз тратить свои физические и психические силы, испытывать волю и концентрировать подсознание на отключение чувствительности нервных рецепторов не хотелось, поэтому я напустил на себя несколько испуганный вид и тихим смиренным голосом сказал:

— Полковник, дайте мне время подумать! Да, и скажите, сколько времени я здесь нахожусь?

— Можете не беспокоиться, никто вас не хватится! Сейчас раннее утро, а мы вас прихватили вчера ночью! Если у кого-то возникнут вопросы, то можно вашу пропажу списать на экстремистов и террористов, которых в округе полным-полно! Хорошо, я дам вам время подумать и, пока вы будете думать, я для того, чтобы ускорить процесс, привезу сюда к вечеру бизнесмена из Эстонии. — При этом я чуть не рассмеялся. У меня перед глазами возникла картина, как Клиффорд везет связанного Сокольникова. Полковник даже не представлял, с кем он собирается «воевать». Эти мысли даже подняли мое настроение, а полковник тем временем продолжал: — Уверен, и вам, и ему есть что рассказать мне! До вечера, мистер Никто!

Полковник решил отложить допрос с пристрастием на некоторое время. Ему вдруг пришла в голову мысль задержать эстонского коммерсанта Раудсеппа и поговорить сразу с двумя пленниками одновременно.

— Отведите его обратно! — приказал он.

Ко мне подскочил Баррод. Я поднялся, но идти со связанными ногами не мог.

— Развяжите ему ноги! Куда он отсюда сбежит? — небрежно бросил с дивана здоровяк. По всему было видно, что он очень не хотел покидать своего места, так как перед ним стояла изрядно опустевшая бутылка виски. Сержант вопросительно посмотрел на своего босса. Тот утвердительно кивнул. Баррод вытащил из кармана перочинный нож и разрезал на моих ногах скотч.

— Глаза завязать? — преданно гладя на полковника, спросил сержант.

— Нет! — коротко бросил Клиффорд. Сержант Баррод взял меня под руку и вывел из гостиной. Пройдя по длинному коридору, мы вновь оказались в подвале. Сержант заставил меня сесть на пол. Он уже почти закрыл за собой дверь, как вдруг неожиданно вернулся. Достав из кармана пластмассовый хомут, сержант надел его мне на ноги и крепко затянул. Затем он лейкопластырем заклеил мне рот.

— Так будет лучше! Босс за это ругать не станет! — сказал сержант, смачно сплюнул на пол, и, сильно пнув меня ногой в живот, вышел из подвала. Я услышал, как лязгнул железный засов, и меня вновь окружила темнота.

* * *

Офицеру армейского спецназа не должно принимать судьбу как данность. Конечно, он может оказаться в плену, его могут жестоко избить, связать, запереть, но даже в такой критической ситуации, даже когда его ведут на расстрел, офицер спецназа не имеет права вести себя безропотно и покорно, как жертва, предназначенная на заклание. Пока еще не убит, он обязан думать о свободе, чтобы, вырвавшись на нее, одержать победу над противником, посрамить его и уничтожить. Этому нас всегда учили наши старшие боевые товарищи, прошедшие тяжелейшую школу Великой Отечественной. Разве можно было мне, оказавшись сейчас в руках врага, забыть об этих наставлениях?

Как только сержант Баррод ушел, я тут же стал освобождаться от пут. Не буду утомлять читателя описанием всех тех способов, коими я это пытался сделать. Однако минут через двадцать мне удалось избавиться от пластмассовых хомутов на руках и ногах. Я тут же сорвал со рта липкую ленту. Еще некоторое время было потрачено на легкую разминку. Приведя себя, таким образом, в порядок, я присел на пол. Теперь можно было подумать о предстоящем освобождении.