Операция "Ы"

Шурику довелось часто и глубоко дышать. Сердце бешено стучало в грудной клетке, желало вырваться на волю. Он резким движением сорвал со своих глаз очки, потому что искусственные увеличители могли его обма­нуть. 

Теперь даже без них он был убежден, что ответ на загадку найден.

Шурик решительным шагом пересек комнату, подошел к Лидочке вплотную и... поцеловал ее.

В щеку.

Долгим поцелуем.

Правда, поцелуй у Шурика получился какой-то дет­ский, с присвистом.

— Угадал? — почти не дыша, спросил Шурик. Лидочка растерялась.

Она растерялась потому, что не была уверена, то ли желание она загадала?

Не было ли действие Шурика ответом на более глу­бинное ее желание, о котором она и сама-то не догадыва­лась?

Где-то в глубинах девичьей души, наверное, тихо зрело мимо ее воли ожидание именно того, что силой своих телепатических чувств углядел, понял и исполнил Шурик.

Вольфа Мессинга он явно бы переплюнул!

— Почти... угадал,— тихо отвечала девушка, смутив­шись и немного покраснев.

Потом она порвала записку на мелкие кусочки. Ведь в записке — была глупость. И неправда... Невидимый третий сидел на стуле у стола, подперев подбородок руками, и с улыбкой наблюдал за Шуриком и Лидочкой. Наваждению подумалось, что его миссия в судьбе этой пары на данный момент завершилась. Что дальше дела перейдут в иные руки.

Возможно, теперь ниточки судьбы юноши и девушки завяжутся в одну нить, крепкую и длинную.

Которая отныне поведет их по своим путям-дорожкам.

И Наваждение решило откланяться.

Потом передумало и решило уйти по-английски.

Не прощаясь...

Смущение Лидочки прошло, и она уже улыбалась.

— Тогда я еще попробую? — сказал Шурик.— Еще ра­зочек?

Настенные часы работы Бурре, словно очнувшись и по­думав, что они из сказки Шерля Перро о Золушке, стали бить.

Как в той же сказке и положено — одиннадцать раз:

«Уже!..

Пора!..

Расстаться!.. 

И вам!..

Сказать!...

Прощальные!..

Слова!..

Возможно!..

Встреча!..

Будет!..

Вновь!..»

Лидочка подняла глаза на Шурика и тихо сказала:

— Пора! Уже поздно!

Они стояли рядом у окна, за которым догорал длинный июньский день. Закат был розово-алым, во все небо, и в го­род на крыльях ночи летела прохлада. Она шевелила занавески на растворенных окнах, заглядывала в каждое окно, давала испить глоток надежды, которую она несла с собой...

Шурик и Лидочка стояли у окна. Лицом к лицу. Они были молоды. И так прекрасны. Их глаза отражались друг в друге и были полны радости и счастья.

— До завтра,— тихо шептали губы Шурика.

— Нет, до послезавтра,— несли свой ответ губы Ли­дочки.

— Послезавтра!

— Да, потому что послезавтра — экзамен.

— И у меня — экзамен.

— И завтра я буду готовиться.

— И я тоже...

— Значит, до послезавтра? После экзамена?

— Да...

И губы были все ближе и ближе и, наконец, слились в самом настоящем поцелуе.

На этот раз он получился, что надо...

А по вечерней улице шло Наваждение. Оно широко размахивало руками, и дышало, и не могло надышаться вечерней прохладой замечательного города Энска, где жи­ли, учились и встретились однажды с его помощью двое замечательных ребят — Шурик и Лидочка...

 * * *

 Операция «Ы»

Тем, кто хотя бы однажды побывал в городе Энске — совсем недалеко: всего-то сутки от столицы на пассажир­ском поезде — еще долго будет сладко вспоминаться этот мирный, заштатный российский городишко.

Порой он будет даже сниться...

И сниться будут его незамысловатые площади да ули­цы, носящие такие же незамысловатые названия: «Луго­вая», «Стародорожная», «Линейная», «Пятая линейнй», «Ленинская», «Рябиновая».

Приснится его центр, мало отличающийся от централь­ной части иных городов средне-русской возвышенности. Его окраины с разбегающимися во все концы улочками с переулочками... С приземистыми домами в цветущих палисадниках да вишневых садах...

В палисадниках прекрасное всегда в соседстве с насущ­ным: среди тянущихся к солнышку георгинов с темно-пунцовыми шапками налитых бутонов торчат неказистые перья зеленого лука да чеснока.

Иногда будет сниться череда заборов вдоль окраинных улочек Энска — выкрашенные и облупившиеся, высокие и низкие, пошатнувшиеся и крепкие, молодцеватые...

Приехавшие из столицы по командировочным делам, остановившиеся на ночь в городской гостинице очень скоро коротко знакомятся со всеми ее тремя дежурными — тетей Машей, тетей Клавой и тетей Зиной. Все три женщины очень разные и очень похожие друг на дружку в силу особенностей своей гостеприимной профессии-Командированные и гости быстро привыкают к прави­лам жизни этого города, и правила эти кажутся, естествен­но, разумными и простыми.

Уезжающих домой по завершении всех командировоч­ных заданий маршрутный автобус на железнодорожный вокзал везет в юго-восточном направлении, через Зареченскую окраину, где почти у самого вокзала расположился колоритнейший Зареченский колхозный рынок, добротный и богатый в любое время года.

Но о Зареченском колхозном рынке чуть позже...

* * *

«В минуту размышлений трудных...» нам пора познако­миться с одним почти что коренным жителем города Энска.

Семеном Давыдовичем Петуховым...