Операция "Ы"

Балбесу становилось совсем плохо. У него кружилась голова, и какие-то странные, как ему казалось, предсмерт­ные запахи кружили ему в голову.

Не прощая своего убийцу, уже заходящегося в рыдани­ях и сотрясаниях тела, Балбес поднес руку к своему лицу, чтобы рассмотреть, как же выглядит его собственная кровь в роковую минуту его кончины.

Кровь алела на ладони, искрилась ярко-пурпурными искорками в свете электрических ламп.

Он поднес ладонь близко-близко к глазам. И явственно услышал любимый запах портвейна!

На его ладони, на его руках был портвейн, по запаху и консистенции определяемый как «Три семерки»!

Наконец, до Балбеса дошло, что его жизнь спасла бутылка известного портвейна, недавно спрятанная им же самим во внутренний карман его куртки. Балбес засунул руку в карман и обнаружил там расколотую бутылку с вытекающими остатками вина.

Он отшвырнул ее в сторону и, используя растерянность своего противника, бросился на лестницу, ведущую вниз, на первый этаж, а уже оттуда — к спасительному выходу.

Шурик очнулся тут же, как только понял, что его наду­вают, что перед ним разыгрывают какую-то дурацкую, мелодраматическую сцену.

Он схватил висевшую на крюке веревку и, как лассо, бросил вслед убегающему Балбесу.

Петля захлестнулась у того на ногах, и грабитель пал, как подкошенный.

Ударившись головой о рельсу, пролегавшую на полу склада, он затих.

Наверное, надолго.

* * *

Шурик не доверял коварному врагу — тот мог снова только прикинуться поверженным — и потому не отпускал конец веревки из своих рук. Шурик спускался по лестнице, наматывая веревку себе на локоть.

Только убедившись, что грабитель в надежном, недви­жимом состоянии, позволил себе перевести дух. Он отер пот со лба, и обнаружив в кармане своей куртки стороже­вой свисток, решил призвать на помощь: он громко и прон­зительно засвистел.

Стоявший на стреме Бывалый неожиданно для себя услыхал свисток.

Что-то там, на складе не сработало!

Теперь настал его черед быть задействованным в опера­ции, которую он, уже проклиная, про себя все еще назы­вал — «ы».

Бывалый ввалился в распахнутую дверь склада и уви­дал своих соартелыциков поверженными, лежащими без всяких признаков жизни на полу.

А рядом с ними сидел на корточках какой-то придурок-задохлик в очках.

Бывалый быстро просчитал ситуацию и решил посту­пить именно таким образом, каким он и поступил.

Он вскричал:

— Кто свистел?!

Шурик, пытаясь восстановить дыхание, облизывая ис­страдавшиеся от жажды губы, выговорил:

— Я...

Бывалый не удержался и поинтересовался...

(Во всяком случае, со стороны, это могло быть истолко­вано так: он постоянный дружинник этого района, всех сторожей знает в лицо и сейчас интересуется, кто же этот новенький, и где может быть бабушка-сторожиха, которая обычно и сегодня, в частности, должна была заступить на дежурство...)

— А где бабуля?

Шурик был воспитан в бесконечном доверии к право­охранительным органам и их добровольным помощни­кам — дружинникам. О том, что перед ним именно такой представитель добровольной дружины охраны обществен­ного порядка, Шурик понял по свидетельству — красной повязке с соответствующей надписью на рукаве незна­комца, появившегося на его зов о помощи.

Но наивность Шурика не простиралась до пределов глупости, и природная смекалка подсказала ему в этот момент: «Пожалуйста, не теряй бдительности!»

И Шурик ответил вопросом на вопрос:

— А вы кто?

— Я — дружинник,— Бывалый выставил свой локоть, чтобы очкарик мог прочитать надпись на красной повязке. И перешел в наступление:

— А —вы?

— Я — сторож!

Проверка была произведена. Все было нормально, так решил Шурик. И попросил дружинника:

— Давайте вязать этого!

Бывалый приблизился к поверженным своим соартельщикам и мгновенно оценил ситуацию: Трус почему-то спит, а самый надежный в таких вот артельных делах Балбес — без сознания.

«Незапланированный» сторож отошел в сторону, пере­доверив поверженных Бывалому.

Тот был в отчаянии. Он с тоской во взоре посмотрел на своего бездыханного друга-Балбеса, и его охватила горечь разлуки.

— Друг! А, друг! — прошептал он, склонившись над Балбесом.

Он призывал его очнуться. Открыть свои ясные очи. И отомстить своему убийце!

Балбес действительно, услыша родной голос, стал при­открывать глаза.

Сторож крутился рядом, собирая на полу свое снаряже­ние: тулуп, ружье. В какой-то момент Бывалый понял, что тот за ним может наблюдать и неверно истолковать его действия.

И только потому он был вынужден залепить крутую затрещину Балбесу, от которой тот снова впал в забытье.

Бывалый приговаривал над ним:

— Проклятый расхититель социалистической собст­венности! У, мерзавец!

Нужно было срочно удалить лже-сторожа под любым благовидным предлогом:

— Бегите звоните в милицию!

— А как же?..

— А я покараулю! Шурика это устраивало.

 — Ага! — согласно кивнул он головой и побежал к выходу, на бегу развернулся и возвратился назад:

— А вы, в случае чего, свистите!

И передал свисток Бывалому-дружиннику.

— Ладно...

Шурик снова убежал. И снова вернулся:

— А где телефон?