Операция «Жизнь» продолжается…

— По моим подсчетам, я в том бою убил человек десять. С зэушки пару домов раскрошили. Один дом я сам лично раскрошил, в нем человек десять бегало. От него только щепки полетели — чего там, если за четыре секунды сто снарядов вылетает, двадцать три миллиметра. Уже никто не бегал. Всех десятерых я на себя не беру, но человек пять точно. И потом из автомата человека четыре. И они знали, что это моя работа. Сами мне сказали… «Вот, ты наших братьев убивал» «А вы, говорю, моих. Это война». «Ты такой-сякой». «Ну, вы-то, тоже, говорю, такие. Чем мы отличаемся друг от друга — ты солдат и я солдат, нам приказали мы и идем»… У них есть разные группы. «Индейцы», например. Вот представь, ты вышел в огород, а в этот момент в дом бомба упала. И вот ты стоишь в трико и с лопатой и смотришь, как горит то, что секунду назад было твоей семьей. Этим людям терять уже нечего, они, пленных не берут вообще. Мне «чехи» сами говорили — повезло, что ты попал к нам, к Басаеву именно, в нормальную, так сказать, банду. «Индейцы» тебя бы на месте прирезали, сначала поиздевались бы — уши, член, а потом прирезали. По их рассказам, они тех сами побаиваются. Может я и ненавидел бы сейчас всех подряд, ходил бы по городу — а чурка, взял бы и прирезал. Но они вели меня со мною так, что я не возненавидел их. Бандиты, гады… Но проявили сочувствие. Зарядили меня этим. Че, говорят, вас убивать — вы ж бараны, вам сказали, вы и поперлись как дураки. Мы вас сейчас не убиваем. Мы в руки, ноги стреляем, чтобы дома на вас смотрели и думали. Мож, меньше народу пойдет. Лучше б ты в армию вообще не пошел. «Нас, говорю, за это сажают…» «Ну и что? Отсиди! Зачем ты сюда пришел! Щас мы тебя зарежем, а так отсидел бы, вышел и живой был бы». Ну, тут я уже не нашелся что ответить — тоже ведь правильно.

На следующий день в больницу опять приехал Басаев. Проверял своих и к нему зашел. На этот раз был с ним еще и Хаттаб — этого Леха уже знал в лицо, по телевизору видел. Булочек привезли, сока. «Что, болит?» Болит. «Давай принимай мусульманство, мы тебя вылечим. У нас вот десантник бывший на «Мерседесе» ездит, мы ему валютой платим. И тебе платить будем». Леха даже опешил — не ожидал он такого поворота. И ведь никак не сообразишь, что ответить — они же слова «нет» не понимают. Решил снова дурочку включить, а там видно будет. Так и так, надо, мол, на ноги сначала встать, а там посмотрим. Да и вообще — что такое ваше мусульманство, с чем его едят? Знать же надо. Расскажите.

— Начинают рассказывать — час, два. Пить нельзя, курить. Пить нельзя, а все колются. И пока рассказывают, сами забывают, что меня хотят завербовать. Ну вот, понял? Понял. Ну ладно, думай. И уходят. Ширвани хотели назвать — моего врача так звали.