Операция "Золотой Будда". Книга третья

Иван Андреевич, решив загладить свою вину, тоже зашел на кухню. Он уже настроился рассказать Олегу все. Как летом восемьдесят пятого года его дочь принесла ему это письмо и попросила перевести его. Как, сделав перевод, он лишился покоя и сна, боясь рассказать хоть кому-то о сделанном открытии. Как он долго решал, что дальше делать с эти письмом. Как, все же решившись передать его в посольство СССР, он, чтобы не попасться на крючок американской контрразведке, придумал для себя легенду, что он хочет посетить советское посольство якобы для того, чтобы написать заявление о поиске своих родственников в Стрельне. Как он, выбрав подходящий момент, передал руководителю советской делегации в Ганновере просьбу о том, что ему нужно встретиться в посольстве с послом или его помощником. Как, передав письмо и получив из рук посольского сотрудника письмо-алиби, что его заявление о поисках родственников будет рассмотрено, он быстро вылетел в Америку. Как он долгое время ждал, что к нему рано или поздно придет ФБР. Как, узнав от дочери, что Умелов занимается поиском того самого японского золота, он сомневался до самой последней минуты, стоило ли говорить своему зятю о том, что письмо уже передано…

Прокручивая в голове все эти мысли, Иван Андреевич уже хотел было начать приносить свои извинения, как его взгляд упал на листы с изображением пластин. Не спрашивая разрешения, он поднял со столешницы один из снимков и принялся внимательно его разглядывать.

— Откуда это у вас? — взволнованно произнес Корн.

Умелов обернулся.

— Из архива. Эти пластины входили в перечень тех ценностей, которые были извлечены на Онекотане.

— Этого не может быть! — с волнением проговорил Иван Андреевич и поднял со стола остальные листы.

— Что вы имеете в виду? — переспросил Умелов, глядя на странную реакцию своего тестя.

— Это невероятно! — продолжал удивляться тот, явно не услышав вопроса своего зятя.

— Иван Андреевич! Черт возьми! Вы можете мне толком объяснить, что вы имеете в виду?

Глаза Корна заблестели.

— Олег, — выдохнул он, — вы слышали что-нибудь о сантиях?

— О чем? — не понял Умелов.

— О сантиях. Это золотые пластины, на которых написаны Веды.

Умелов отставил в сторону турку с кофе и взял из рук тестя один из листков.

— Вы думаете, что это действительно сантии?

— Я просто уверен, — продолжил Иван Андреевич, посмотрев на Умелова, — Олег, я уже много лет изучаю материалы, относящиеся к ведической культуре. Сейчас многие стали обращаться к этой теме, особенно после того, как были опубликованы тексты с дощечек Изенбека. Есть очень много письменных источников, в которых упоминаются сантии. Но самих их никто не видел, за исключением тех пластин, которые историки называют «сантии даков».

В Умелове начал просыпаться журналистский зуд.

— А что это за сантии даков?

Иван Андреевич увлеченно продолжал:

— Эти пластины нашли в Румынии в конце девятнадцатого века на месте древнего ведического капища. Король Румынии Карл Первый решил переплавить найденные пластины в монеты. К счастью, он оставил несколько золотых пластин, а с тех пластин, которые решено было переплавить, он распорядился сделать свинцовые копии. И сегодня эти румынские пластины — единственное подтверждение, что сантии существуют. Правда, самим пластинам, найденным в Румынии, всего три тысячи лет. А по письменным ведическим источникам, где-то должны быть спрятаны сантии, которым сорок тысяч лет!

Умелов еще раз взглянул на черно-белые ксерокопии.

— Вы хотите сказать, что это именно они и есть?

— Я просто уверен! — воодушевленно потряс бумагами Иван Андреевич. — Вы даже не представляете, что бы случилось, если бы эти пластины были представлены научному сообществу! Ведь вся мировая история могла бы перевернуться с ног на голову. Я уж не говорю о религиях.

Умелов лихорадочно потер свои ладони.

— Я знаю ниточку, которая приведет нас к этим пластинам, и мы… — Олег не успел закончить свою фразу, поскольку на пороге кухни появилась Мэри. Было видно, что она только что зашла с улицы.

— О чем спорите?

— Да вот решаем, с чего начать новое расследование, — улыбнулся ей Олег, — ты не представляешь, что мы держали в своих руках. И сейчас я знаю, с чего нужно начать наши поиски.

Мэри с улыбкой понаблюдала за яркой жестикуляцией мужа, потом тихо подошла к нему и, прильнув к его груди, посмотрела ему в глаза. Олег немного смутился от этого взгляда.

— Ты чего?

— У нас будет маленький, — тихо произнесла Мэри.

Умелов хорошо расслышал ее слова, но тем не менее ему захотелось услышать это еще раз.

— Что?! — с волнением переспросил он.

— У нас будет ребенок.

Олег недоверчиво посмотрел на Мэри.

— Но ведь прошли всего одни сутки, — растерянно проговорил он, имея в виду их вчерашнюю близость.

— Какие сутки? — улыбнулась Мэри. — Беременности уже больше четырех месяцев.

Иван Андреевич, улыбнувшись, подошел к дочери и поцеловал ее в щеку.

— Поздравляю.

Затем он лукаво посмотрел на Умелова и с улыбкой произнес:

— Значит, новое журналистское расследование отменяется?