Операцию «Шторм» начать раньше…

— А вы что, будете учить Политбюро? — резко встал из-за стола и Устинов. — Вам надлежит только выполнять приказания.

— Как солдат, я сам могу стать в строй. Но как начальник Генерального штаба…

— Вот и выполняйте приказ как начальник Генерального штаба, — перебил Устинов. — Вы свободны.

Необходимое послесловие. Во второй половине дня Николая Васильевича Огаркова, присутствовавшего на приеме в алжирском посольстве, срочно вызовут к Брежневу. Поняв, какой вопрос будет обсуждаться у Генерального секретаря, маршал заедет вначале в Генштаб, возьмет с собой некоторые документы.

— Ну и почему вы, Николай Васильевич, против того, чтобы помочь афганским товарищам? — спросил Брежнев. Сидевшие в его кабинете Андропов и Громыко посмотрят на него с любопытством, Устинов отвернется.

Начальник Генштаба пройдет к столу, молча расстелет карту Афганистана, уже испещренную знаками.

— О, да у вас уже весь ввод отработан, — то ли удивится, то ли похвалит Генсек.

— Я начальник Генштаба и обязан был это просчитать после первой же просьбы афганской стороны. Разрешите начинать?

Брежнев кивнет, и маршал Огарков станет объяснять маршалам Брежневу и Устинову, генералу армии Андропову и дипломату Громыко, почему надо искать политический выход в афганской проблеме, а не уповать на силу. Он предостерегал от возможного втягивания в военные действия, говорил о национальных традициях народов Афганистана, во все времена не терпевших на своей земле иноземцев, об исключительно тяжелом климате и местности, обращал внимание на возможные политические последствия ввода войск.

После его доклада Устинов, сам до этого никак не настаивавший на вводе войск, в пику начальнику Генштаба попытался опровергнуть доводы своего подчиненного: временный ограниченный контингент (министр обороны по гражданской привычке иногда называл войска контингентом, от него и пошло название ОКСВ. Правда, вначале еще было и слово «временный», но его опустили, чтобы не утяжелять аббревиатуру) — так вот, советские войска войдут в Афганистан не воевать. Они станут гарнизонами вдоль дорог, в городах, займут коммуникации, и уже одно их присутствие в стране заставит оппозицию понять, что их попытки повернуть ход событий в Афганистане вспять обречены на провал.

— Я хочу показать еще одну, последнюю просьбу Амина. Вот, пожалуйста. — Устинов положил на стол шифрограмму.

«X. Амин пригласил главного военного советника и заявил, что в условиях, когда мятежникам в Бадахшане оказывается активная помощь со стороны Китая и Пакистана, у них нет возможности снять войска с других районов боевых действий, он просил бы Советское правительство направить в эту провинцию на короткое время один усиленный полк для оказания помощи в нормализации обстановки.

В заключение беседы тов. Амин попросил довести его просьбу до министра обороны СССР и сказал, что он готов лично обратиться по этому вопросу и Л. И. Брежневу. Магометов».

— Все правильно, они просят нас воевать, — ухватит смысл просьбы Огарков.

— Давайте тогда сделаем так, — попытается примирить военных Брежнев. — Разговор о немедленной военной помощи вести не будем, но войска на всякий случай пусть будут готовы. Распустить потом всегда легче.

Такое разрешение конфликта между министром обороны и начальником Генерального штаба позволит Устинову в этот же день, 10 декабря, собрать коллегию Министерства обороны и отдать устные предварительные распоряжения о возможном формировании новой общевойсковой армии. В тот день об этом еще говорилось обтекаемо, с оговорками на предварительность, возможность отмены приказаний.

Однако через два дня, 12 декабря, Андропову, присутствовавшему в составе Политбюро на заседании сессии Верховного Совета РСФСР, доложат о двух донесениях, пришедших из Кабула. Первое: в Генеральном штабе пакистанской армии имеется план захвата Кабула в двухдневный срок силами мощной пакистанской регулярной армии. Время «Ч» пока не назначено. И второе — в течение ближайшей недели силами, противостоящими Амину, планируется устранение его от власти. Председатель КГБ тут же доложит об этом Брежневу, добавив от себя, что ситуация в Афганистане уходит из-под контроля. Решение но нему надо принимать немедленно.

После заседания сессии, поужинав, в 9 часов вечера Генеральный секретарь ЦК КПСС, он же Председатель Президиума Верховного Совета СССР, он же Председатель Совета Обороны, Леонид Ильич Брежнев, председатель Комитета государственной безопасности Юрий Владимирович Андропов, министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко и министр обороны СССР Дмитрий Федорович Устинов — лица, юридически ответственные за принятие любого решения на государственном уровни, вновь соберутся обсудить возникшую ситуацию. Снова «проговорят» те моменты, что уже обсуждали 8 декабря.

Незримо присутствовал Суслов с его идеологическим раскладом проблем: по крайней мере Брежнев несколько раз ссылался на его мнение. Но на этот раз был более настойчив Андропов: