Операцию «Шторм» начать раньше…

Вот и сейчас, за мыслями, незаметно, но вошел со взводом на гору. Вскинул бинокль, оглядел округу. Внизу, по дороге, в их сторону ехали два «уазика», и, вглядевшись, Борис ощутил легкое волнение: за рулем машин сидели десантники в голубых беретах. Вот ведь как получается: только подумал о своем прошлом, вроде отодвинул его в сторону, — все, не мешайся, а поди ж ты, как заколотилось сердце. Даже Адмирал под ним стал переминаться с ноги на ногу, видимо, почувствовал его волнение. Нельзя, нельзя встречаться с первой любовью, умерло так умерло.

Борис перевел бинокль на горы, но вскоре, сам не заметив, когда и как, вновь навел его на машины. Знал, вернее слышал, что в сотне километров от их эскадрона стоит парашютно-десантный полк, одно время порывался даже съездить туда, но удержался перед соблазном: кем приедешь? А что, если сейчас попробовать? Взять и ворваться на лошадях на плац? Или захватить машины? Может, в самом деле посмотреть, как без него в ВДВ управлялись?

Торопясь, приказал снять с лошадей груз, спустил взвод по противоположному склону в предгорье и, когда «уазики» показались из-за поворота, прокричал:

— Шашки — к бою!

Сверкнули, разрубив солнечные лучи, клинки сабель.

— За мной — марш!

Направил Адмирала на головную машину, ослабил поводья, давая возможность лошади вытянуться стрелой.

— Ура-а! — хрипел взвод.

Гудела под копытами земля. В машинах их заметили, «уазики» прибавили скорости, но куда мотору в горах против коня!

Борис первым выскочил на дорогу, осадил лошадь прямо перед радиатором машины. Улыбнулся, заметив за стеклом испуганные и недоуменные лица водителя и офицера в куртке без погон. Поднял Адмирала свечой, погарцевал, играясь шашкой. Вот так-то, десантнички, кровные ребятушки. Чего растерялись-то, где ваш девиз про гвардию мужества?

Первым пришел в себя офицер. Он пригладил волосы, открыл дверцу, спрыгнул на дорогу. Резанули красным цветом лампасы, и теперь уже настала очередь Борису приходить в себя: как это он не подумал, что и в самом деле может ехать генерал. Сейчас взгреет. А лицо знакомое, наверняка когда-нибудь приезжал к ним в дивизию. Теперь надо выкручиваться.

Спрыгнул на землю, сбросил поводья коноводу, убрал шашку.

— Извините, товарищ генерал, у нас занятие по захвату объекта, а здесь машины на дороге, — на ходу начал сочинять Борис.

— Погоди, — остановил его генерал. — Откуда вы такие взялись? Кино, что ль, снимаете?

— Никак нет, мы настоящий, действующий эскадрон. Не киношный.

Генерал оглянулся на подошедших из второй машины полковников, и те согласно закивали:

— Есть тут у нас в округе один эскадрон, товарищ генерал. Экспериментальный.

— Хороши эксперименты, если они как снег на голову. Вот такие орлы нам и нужны, — вновь обернулся он к попутчикам.

Ах, эти встречи с первой любовью…

— А вы возьмите, товарищ генерал. — Борис, покраснев от собственного нахальства, вытянулся перед начальством. — Если нужны — возьмите.

— Да знаете, у нас как-то в ВДВ еще не научились с лошадьми прыгать из самолетов, — пошел на попятную генерал, а Борис, лишь услышав про прыжки, наконец-то вспомнил: этого генерала он как раз и видел на прыжках. И фамилия у него наподобие птичьей. Что-то типа Гуськова. Да, точно, — это заместитель командующего генерал-лейтенант Гуськов.

— Товарищ генерал-лейтенант, я — десантник.

Гуськов опять посмотрел на сопровождавших его офицеров, те на этот раз пожали плечами: не наш, не знаем.

— А что ж это ты так… приземлился, если десантник? — кивнул генерал на лошадей.

— Взвод, спешиться. Малый привал, — вспомнив про подчиненных, отдал Борис команду кружившим вокруг машины кавалеристам. — Я — сапер, товарищ генерал-лейтенант. Год назад у меня на раскопе подорвался мальчишка…

— Да-да-да-да, припоминаю, — оживился Гуськов. — Был приказ по войскам — откомандировать в распоряжение командующего Туркестанским военным округом. Значит, это тебя — и сюда? Вот так встреча. Обязательно расскажу командующему. Значит, опять в войска хочешь?

Хотел ли Борис обратно в войска? Вчера мог сразу сесть в машину и уехать с десантниками, а сегодня… Что-то произошло сегодня. Даже не сегодня, конечно, раньше, но… седло кавалериста теперь ему не менее дорого, чем парашют и миноискатель. Воде мы не кланяемся, когда живем рядом с рекой, но в степи уже становимся на колени перед родником. Мы кланяемся и благодарим приют больше, чем родной дом…

— Что, раздумал? — уловив сомнение на лице старшего лейтенанта, спросил Гуськов. Может быть, и сам радуясь, что так легко и просто заканчивается встреча посреди горной дороги.

— Нет, почему же, — встрепенулся Борис. И тоже, не лыком шит, уловив облегченные нотки в голосе генерала, решил стоять до последнего уже из-за принципа: поглядим, что получится. Хотя какой тут принцип: кто это после приказа самого командующего вернет его обратно? Это и при хороших временах карусель на месяцы, а тут…

Гуськов подозвал одного из полковников:

— Нам, вообще-то, саперы нужны?

— Вообще-то, да.

— Запиши его данные, созвонись с Москвой и Ташкентом и завтра к девяти утра решение по нему ко мне в кабинет.