Операцию 'Шторм' начать раньше

Спросил не зря. Разговоры и слухи про Брежнева, буквально вспыхнувшие в последнее время, выводили его из себя. Язвят про те же награждения - но сам он, что ли, себя награждает? Тем более если присваивают звания, дают ордена чехи, монголы, бразильцы. Не Брежнева ведь почитают, а в первую очередь страну, которую он представляет. Как этого не понимают?! Советский Союз уважают, и почему мы должны смеяться над этим? Книги пишет? Но ведь и так всем ясно, что не сам Брежнев их писал. Тем более интересные, там есть что почитать, не то что в некоторых. А сколько лет страна без войны? И что, это тоже все без Брежнева, само собой получилось? Да был бы другой, еще неизвестно, что бы было в стране и со страной. И если каждый Желторотик...

В этот момент и стала для него Лена Желтикова Желторотиком. Попадание в яблочко - и по фамилии созвучно, и по пустой напыщенности и многозначительности.

Пионервожатая, еще не знавшая, что она уже Желторотик, хмыкнула на его вопрос об охоте: конечно, она не знала ничего толком, но дыма-то без огня не бывает. Ну, не Брежнев, так кто-то другой, какая разница. Главное, там люди не захоронены, а ее отряд за ограду не пускают.

- Товарищ старший лейтенант, что открывать? - Курсант приподнял рюкзак с продуктами.

Женщина хороша у плиты в домашних условиях, когда все под рукой и есть выбор. А если в запасе пачка галет да несколько консервных банок, ее лучше приглашать к столу с уже поделенными порциями. Словом, с изобилием женщина лучше справляется, а вот с экономией - не всякая и не каждый раз. Поэтому пусть лучше собирает цветочки.

- Подогрей тушенку и две банки - с рисом и гречкой. Фляжки полные?

- Так точно.

- Вскипяти одну.

- Есть, понял.

- Извините, - подошла этим временем Лена, - а вы... работать к нам приехали или... - она кивнула на дымок, уже поднимавшийся гибкой тонкой лентой к небу.

- Извините и вы, - повернул к ней голову старший лейтенант и любезно улыбнулся. - Но в армии, будет вам известно, не работают, а служат.

- Какая разница!

- Не скажите, очень большая, - подперев голову рукой, начал рассматривать Желторотика Борис. Появившиеся, видимо, по весне крапинки вокруг носа и сам носик, вздернутый, а если смотреть вот так снизу - то вообще две темные дырочки, острый подбородочек, чуть ли не детская фигурка - Господи, неужели она и вправду подумала, что ему захотелось ущипнуть ее за ногу? Он потер щеку, и Лена, поняв, о чем он подумал, хмыкнула. Гордая, присела на свою штормовку, отвернулась. - Большая разница, - вернулся к теме разговора Борис. - Понимаете, - как маленькой, начал растолковывать он девушке, - под словом "работа" подразумевается какое-то определенное время. Допустим, у нас в стране восемь часов. Вся остальная деятельность сверхурочно, но, кажется, уже и оплачивается по-другому. А армия тем временем служит, то есть она все двадцать четыре часа двадцать пять лет подряд имеет право владеть мной, им, - он указал на курсанта. - А вот когда кто-то посторонний начинает предъявлять к армии и к ее офицерам свои права... - Борис вновь потрогал щеку.

- Вы меня извините, конечно, - виновато - наконец-то! - посмотрела в его сторону Желторотик. - Я просто подумала, что вы...

Не стоило, наверное, Борису так откровенно улыбаться ее наивности. Лена вспыхнула, отбросив букет, резко встала и пошла в лес.

"Ишь ты, обиделась. И впрямь гордая", - подумал старший лейтенант, но, чувствуя на этот раз вину за собой, поднялся. Синий костюмчик Лены еще был виден среди зелени кустов, и Борис поспешил за девушкой. Догнал ее около заросшего рва, извивающегося среди деревьев.

- Траншея, - тихо сказала Лена, словно между ними ничего не произошло. - Здесь сильные бои были. И все заросло. Вот так и память зарастет.

- Пока есть вы, не зарастет, - желая сделать девушке приятное, сказал Борис. Боясь, как бы это не прозвучало слащаво, торопливо добавил: - Время просто свое берет. - И, продолжая тон примирения, произнес: - Но сколько же надо отрядов, чтобы поднять всех павших?

- Знаете, пока последний солдат не похоронен, война считается неоконченной. Кажется, это Суворов сказал. Но страшнее другое: пока они... здесь, - Лена присела перед траншеей, - они считаются не погибшими за Родину, а пропавшими без вести.

- Многих удалось установить?

- Три человека. Мало? Но все дело в том, что, когда солдаты попадали в окружение, они старались уничтожить все. Чтобы, если попадут в плен, это никак не отразилось на их родных.

- А как могло отразиться? - не понял Борис.

Теперь уже Лена посмотрела на него как на неразумного малыша. Но, поняв, что удивление старшего лейтенанта неподдельное, ответила вопросом на вопрос:

- А вы что, не знали, как относились во время войны к семьям тех, у кого муж, отец или брат попадал в плен и это становилось известным?

- Ну, сочувствовали.

- Ага, аж до Колымы.

Ледогоров удивленно посмотрел на девушку. Нет, не Желторотик она, никакой не Желторотик. А какие-то вещи знает и понимает глубже и основательнее его самого. И судит жестко.

- А вы давно работаете с отрядом?