Опередивший время. Очерк жизни и деятельности Томаса Мора

Четверть часа длится совещание суда. Всего лишь четверть часа! Затем приговор. Он гласит: «Обвиняемый Томас Мор признан виновным в государственной измене и в злонамеренных предательских нападках на его величество короля. Виновный будет отвезен сэром Вильямом Кингстоном в Тауэр. Оттуда на пятый день после чтения этого приговора он будет проведен через Лондонское Сити в Тиберн. Там повесить его так, чтобы он замучился до полусмерти, а потом снять и, пока он еще будет жив, вырезать ему живот… вырвать и сжечь внутренности. Затем четвертовать. Конечности выставить на всех четырех воротах Сити, а голову — на Лондонском мосту».

Король «милостиво» заменяет эту казнь отсечением головы. «Избави боже моих друзей от состраданья королей и все мое потомство от их милостей», — отвечает Мор.

Но прежде чем его отведут в Тауэр, прежде чем председательствующий объявит заседание закрытым, Томас Мор бросит в лицо своим преследователям:

— Я гибну из-за того, что защищаю свободу совести, из-за того, что не считаю возможным, чтобы в руках одного человека сосредоточивалась мирская и духовная власть. Никто не имеет права принуждать человека действовать вопреки своим убеждениям.

9

Семью днями позже Томаса Мора выводят из Кровавой башни. Он предупрежден, что ему запрещено обратиться к народу с речью, что он должен молчать.

…Позади все: жизнь, думы, последние письма родным. На холме возле Тауэра на скорую руку сколочен помост.

Лестница узка, ступеньки шатки.

— Помогите мне, — говорит Мор Кингстону. — Помогите мне взобраться. Назад я уже вернусь сам.

Жаркое июльское солнце. Чистое голубое небо — не так уж часто оно бывает в Лондоне. Толпа. Тихо и безмолвно стоят люди. Их отделяет от эшафота сплошная цепь вооруженных королевских гвардейцев.

Палач. Он весь в черном. Черная маска скрывает его лицо. Видны лишь глаза.

В эти глаза смотрит Томас Мор.

— Шея моя коротка, — говорит он палачу. — Целься хорошо, чтобы не осрамиться.

Обычная молитва.

Мор кладет голову на плаху. Нет, еще не все. Надо высвободить бороду, ведь она-то уж никак не повинна в государственной измене.

Руки разведены в стороны: это значит, он готов.

Удар. Эхом раскатывается стон ужаса присутствующих при казни людей.

…Идея о жизни по законам совести тоже была утопией.

10

Голову Мора выставили на Лондонском мосту. Но недолго находилась она там. Ночью Мэг осторожно сняла ее с острия. Ни один алебардист не посмел остановить женщину.

О происшествии было доложено королю. Он смолчал. Никто не был подвергнут наказанию.

Мертвый Мор был ему не страшен.

Впрочем, Генрих, как всегда, оказался верен себе.

— Это вы его убили, — сказал он Анне Болейн, когда ему доложили, что Мор умер.

Несколько дней спустя муж Мэг Уильям Ропер был заточен в Тауэр. (Именно он впоследствии первый составил жизнеописание Мора.) На долгие годы попал в Тауэр и единственный сын Мора, Джон.

11

Подвергнуть казни можно людей. Идеи казнить нельзя. «Золотая книга» Мора продолжала жить.

…Семена были брошены. Они еще не скоро взойдут. Еще впереди века бесправия, эксплуатации, лжи, лицемерия. Но в маленькой книжке философа-мечтателя, погибшего на плахе за свои убеждения, — путеводная нить, взрывчатка идеи огромной силы.

Прометеев огонь его мыслей будет подхвачен, он разгорится в душах людей, этот священный огонь правды, и ничто не сможет его загасить, уничтожить.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

в котором рассказывается о людях, мечтавших, так же как и Томас Мор, о государстве справедливости и счастья

Общество без эксплуатации, общество равных. Общество счастливых, обеспеченных, пользующихся всеми благами жизни людей!

Из поколения в поколение владела умами эта дерзкая мечта. Но как осуществить ее, эту мечту? Как сделать жизнь всех людей по-настоящему счастливой и радостной?

Томас Мор в мрачные годы тирании монархов и господства церкви попытался нарисовать идеальное государство свободных от всякой эксплуатации людей. Он был пионером утопического социализма.

История сохранила для нас имена многих мыслителей, которые всю свою жизнь посвятили разработке теорий о переустройстве общества на началах свободы, равенства и братства.

Одним из самых замечательных среди них был итальянец Томмазо Кампанелла. Монах, он отвергал учение церкви. Ему было семнадцать лет, когда он впервые выступил на открытом диспуте. «Критерием истины является не сочинения отцов церкви, а природа, вечно живая природа», — доказывал он. Кампанеллу обвиняют в ереси и предлагают отречься от своих взглядов. Он делает это, но лишь для того, чтобы продолжать борьбу с мракобесием, борьбу за счастье людей.