Опережая бурю

Миконя из трудовых мужиков. Его предки работали на полях, выращивали хлеб и злаки, охотились в лесах на медведей и оленей. И хотя сам Миконя не познал все прелести крестьянского труда, но впитал выносливость и терпение с молоком матери. Судя по блуждающей на устах улыбке и отсутствию едких реплик в адрес попутчиков, он наслаждался переходом, точно увеселительной прогулкой по Павловскому парку. Его даже тяжелый заплечный рюкзак не смущал.

Одно дело Миконя. Он мужик привычный, но Карла удивил столичный журналист. Такое ощущение, что он всю свою жизнь только и делал, что по лесу без дела слонялся из стороны в сторону. Барон даже подозревать стал, что журналист прикидывается журналистом, а по-настоящему он профессиональный охотник или следопыт, прибывший в Старый Свет из Каботании. Столичный хлыщ спустя два часа гонки по лесу должен был язык на плечо свесить и еле ноги волочить. А этому хоть бы хны, бодряк бодрячком, несется вперед, насвистывая себе под нос популярную песенку «Счастливая белка», и в ус не дует.

Что-то в этом журналисте не то. Явно. Да и песенку он подозрительную напевает. «Счастливая белочка» известна больше в Восточной Европе. Карл и не думал, что фогштильский бомонд знает стилизованные под славянский фольклор песенки. Может, конечно этот Твист по долгу службы командировался куда-нибудь на Балканы и там подцепил навязчивую мелодию, но вряд ли.

В любом случае Карл решил с журналиста глаз не сводить, и по приезде в Хэмпшир отделаться от него как можно скорее.

Сам же барон не жаловался. Хоть и непривычно после карет и паромобилей совершать столь длинную пешую прогулку. Одна беда – шпага, висящая на поясе. При ходьбе она ударяла по ноге. Все время по одному и тому же месту. Да к тому же все норовила запутаться в ногах и уронить хозяина. Пришлось перевесить на спину, словно ружье, благо длины ремня хватило, но и там она показывала норов, пытаясь зажить собственной жизнью.

Когда уже Карлу начало казаться, что начальник поезда их обманул и отправил не в ту сторону, над верхушками деревьев он увидел тоненькую, почти истаявшую струйку дыма, поднимавшуюся от печной трубы. Вскоре показалась и сама деревушка, раскинувшаяся на склоне невысокой горушки и спускавшаяся в низину.

Деревня Сомерсхилл насчитывала две с лишним сотни домов с центральной площадью, фонтаном, ратушею, собственной школой, больницей, мэрией, вокзалом, тремя трактирами, раскиданными по разным концам деревни, и полицейским участком. В Руссии такую деревню ужа давно бы в город переименовали, но не здесь.

Солнце уже показало спину, когда они вошли в деревню. Дождик зарядил сплошной стеной – мокрый, противный. Все норовил за шиворот затечь. Холодный колючий ветер зачерпывал влагу и размашисто кидал ее в лицо, сбивая дыхание. Негостеприимный прием.

Карл поднял воротник, накинул на голову капюшон и затянул веревки, чтобы не сдувало. Хуже пришлось Лоре. Легкий городской плащик не спасал от дождя, волосы намокли, провисли. От прически осталось одно лишь воспоминание, да и то неприятное. Миконя да Чарльз стоически переносили непогоду.

В деревне Карл направился к ближайшему постоялому двору. Если где и удастся узнать о том, как продолжить дальше путь в Хэмпшир, то только у трактирщика. Они обычно всегда в курсе подобных дел. Может, придется лошадей покупать и остаток пути проделать верхом. А быть может из Сомерсхила ходит почтовая карета до Хэмпшира, и, если она не ушла, то договориться с почтарем не составит труда. Тогда есть шанс прибыть в Хэмпшир с опережением графика прибытия поезда, потерпевшего крушение.

Реальность превзошла все ожидания. Трактирщик, молодой скучный лицом мужчина с тусклыми глазами и взъерошенными волосами, словно он только что вырвался из длительного запоя, заявил, что почтовая карета ушла два дня назад, а следующая будет только через неделю. Лошадей можно купить у старика Хиггинса, но у него лишь старые клячи, а цену заломит в три дорога. Когда же Карл положил на столик банкноту, трактирщик поведал, что на окраине деревни есть один механик. Чинит разные примусы и прочую бытовую технику. У него есть воздухолет. Иногда он даже летает на нем до соседней деревеньки Мортимерхолла, находящейся в двадцати милях отсюда.

Карл добавил к первой банкноте вторую. За информацию надо платить, не скупясь. И на всякий случай попросил никому больше не говорить о механике и его чудо-машине. Мало ли не только ему придет в голову добираться до Хэмпшира на перекладных. Уточнил адрес механика. Трактирщик пообещал, что утром к механику их проводит за маленькую монетку его сынишка. На том и сошлись.