Опьяненная любовью

— Как странно, говорила я ему, у Моцарта в тысяча семьсот девяносто первом году рождаются такие разные по стилистике и настроению вещи — «Волшебная флейта» и «Реквием»… Но лично мне, задумчиво добавляю я, не жаль все отдать за симфонию ми-бемоль мажор…

Элен замерла. Как, видимо, не раз замирала, когда тетка начинала свое очередное лукавое повествование.

— Это ты правду сказала про год и про мажор?..

— Конечно, девочка! Запомни: при большом рискованном вранье детали должны быть выверены до тонкости, правдивы до микрона. Я узнала, что объект моего внимания бредит Моцартом, и тут же вызубрила все даты. Все про Моцарта знала!

Элен мимикой выразила восхищение, а Барбара продолжила:

— Ну и, как вы, наверное, понимаете, я удивила-таки моцартоведа! Дальше — больше. Мне ничего не стоило со знанием дела высказаться о секретах итальянской кухни, завести доверительный разговор об импрессионистах. О, если бы вы только знали, как полюбила я этих живописцев, стремившихся непредвзято запечатлеть изменчивость окружающего мира и передать свои мимолетные впечатления! Моне, Писсарро, Сислей? Да, я отдаю им должное. Но не следует забывать, строгим голосом говорю я объекту, что кроме хваленых французских пленэристов есть американец Уистлер, немец Либерман, русские Грабарь и Коровин… Ах, какое я получила удовольствие, когда у героя моей мечты от удивления отвисла челюсть…

— Неужели наизусть выучила? Это же надо: целую лекцию по истории искусств вызубрить!

— Нет! — решительно восстала леди Монт против подобного упрощения. — Я увлеклась живописью! Выставки, частные собрания, аукционы, специальные курсы… Впрочем, не в этом дело. Мой герой, и это главное, продолжал ходить с отвисшей челюстью, а я таращила голубенькие глазенки…

— Ну и?..

— Что «ну и?..»

— Не томи ты нас, скажи, чем дело кончилось?

— Чем кончилось?.. — Барбара выдержала интригующую паузу. — Все кончилось тем, что твой дядя Чарлз, сэр Монт, незаслуженно рано скончался, оставив меня вдовой…

Поначалу слушательницы были обескуражены тем, что, минуя ожидаемую счастливую концовку рассказа, Барбара поспешно перешла к грустному окончанию совершенно другой истории. Первой осенило Элен:

— Дядя Чарлз?!

Она отказывалась верить своим ушам. В ее представлении чудесные фантазии тетки никак и никогда не пересекались с реальностью. И вдруг!

Да, действительно, дядя Чарлз млел, слушая Моцарта, коллекционировал картины импрессионистов, увлекался изучением национальных кухонь. И очень любил свою жену — о последнем обстоятельстве в семье Монт говорили сначала с недоумением, потом с должным пиететом.

— Бедный Чарлз скончался слишком рано, — горестно вздохнула леди Монт. — Ему было всего шестьдесят три…

— Всего?! — бездумно воскликнула Элен. В свои неполные двадцать она подозревала, что и тут, видимо, тетка ее разыгрывает.

— О, юность!.. — тихо вздохнула леди Монт и неожиданно, заставив вздрогнуть своих слушательниц, закричала: — Сара! Мой коктейль!

Ярко-голубые глаза Элен блестели уже не от слез — от желания повторить судьбоносное озорство тетки.

— Ба, а как ты узнала про Моцарта, кулинарию и Сислея? Ну, в смысле, что твой объект увлекается именно этим?

Барбара с высокомерным недоумением взглянула на внучатую племянницу, но любовь тяготеет к прощению и снисходительности. Объекту любви абсолютно не мешает малая толика глупости.

— Элен, я узнала обо всем этом точно так же, как скоро ты узнаешь от Стефани про увлечения твоего… Как его там? — Леди Монт нахмурилась, внутренне сопротивляясь какому бы то ни было доброму чувству по отношению к человеку, который не оценил достоинств внучатой племянницы, любимой девочки дядюшки Чарлза и тетушки Барбары.

Надо сказать, что Стефани работала в мастерской вышеупомянутого архитектора — переводила вдохновенные идеи маэстро на сухой и скучный язык чертежей.

Стефани Джонс и Элен Олдфилд показывали почти одинаковые успехи в учебе, разве что первая была более дотошна, усидчива, трудолюбива и аккуратна. Элен среди друзей и преподавателей пользовалась славой человека способного и даже, по мнению некоторых, талантливого. Вот только ей не всегда хватало дотошности, усидчивости, трудолюбия и аккуратности. Маэстро, видимо, был вполне доволен мерой отпущенного лично ему таланта и нуждался в помощнике, наделенном качествами, присущими мисс Джонс. Сразу после колледжа попасть в мастерскую Джексона, да еще на приличное жалованье — случай вообще-то редкий… Мистер Смит, видимо, похлопотал за свою невесту.

Об Элен и речь не шла, но она категорически заявила, что все равно будет работать у маэстро. Пусть уборщицей, лишь бы объект ее воздыханий находился перед глазами. Упрекаемая тетушкой в недостатке трудолюбия, Элен выразила готовность заняться любым неквалифицированным трудом. Удивительно, какие безграничные возможности открывает порой любовь!

Стефани надлежало выполнить сразу две задачи: устроить Элен в мастерскую Джексона и параллельно выяснить все, что касается увлечений босса.

Леди Монт сказала: будем удивлять! Значит, будем удивлять.